— Вот и сиди там!
— я привычно отмахивалась. — Никакая ты не опасная, а очень трусливая белка.
Чибити
возмущалась, но и носа не показывала наружу.
— А ты храбрая,
да?! Я такое видела! Такое!
— И что же ты
видела?
Беличьи тайны
распаляли моё любопытство. Я упорно продолжала считать, что Чибити невольный
свидетель странных дел в Академии. Нюхом рунолога чуяла!
— Я.., — моя
неожиданная соседка по комнате тяжко вздыхала. — Я не помню…
Вот только белки с
потерей памяти мне и не хватало для полного счастья! И никому не признаешься,
что рядом поселилась говорливая зверушка. Даже Верике я не говорила о белке. Недовольное
лицо ректора Илбрека с тонкими губами и глубокими морщинами так и стояло перед
глазами. Он не забыл отправить служащих на поиски беглянки. Значит Чибити очень
нужна ему. Не проболтаться бы Ди́ану!
Какой же хаос у
меня в голове! Настоящая карусель из воспоминаний и образов. Хаос! Опять тёмная
тень Айгермара всплыла в памяти. Так я не добьюсь успехов в Академии. Что
угодно способно отвлечь от основной задачи. Я прижала к груди учебники, которые
брала на занятия.
Верика терпеливо
ждала, когда я соображу, что мы собирались заглянуть в «Весёлую лисицу», а сами
топчемся на месте неподалёку. Как-то так получилось, что малышка Верика с
первого же дня увязалась за мной. Вначале нерешительно и в отдалении. Я тогда обернулась
и махнула ей рукой. Она пошла рядом, с робостью заглядывая мне в лицо. С тех
пор она постоянно жалась поближе ко мне. Я не возражала.
Голод напомнил,
куда мы направлялись.
— Идём, — я
махнула в сторону низенького здания с красочной вывеской. — Поедим и займёмся
уроками. Задание по начертанию сложное. Я покажу, как правильно держать перо и
резец.
— Спасибо, Руна, —
голосок Верики звучал тихо. — Спасибо, что не гонишь меня и возишься с такой
неумехой.
— Мне в
удовольствие.
Я не обманывала.
Учить Верику мне нравилось, но подружка не верила в доброе отношение.
— Никто не хочет
говорить со мной. Считают недостойной. Знают из какой я семьи.
Она говорила
спокойно, будто отношение сокурсников ничуть не задевало. Её смирение
отзывалось во мне отвращением и гневом. Не к печальной Верике. К заносчивым первокурсникам,
у которых не нашлось доброго слова для девочки в нелепом мешковатом наряде.