Мэр в законе - страница 5

Шрифт
Интервал


Чугун медленно подошел к Чижику, расстегнул ширинку и… принялся мочиться прямо ему на лицо, хихикая от удовольствия.

Чижику не везло от рождения. Он природой был создан для того, чтобы прислуживать.

Когда-то давно работал официантом в забегаловке. Проворовался. Сел. Попав в зловещий круговорот лагерной жизни и побоявшись, что не выдержит, сломается, на коленях приполз к авторитетным ворам, попросил защиты. С тех пор и «шестерит», подбирая объедки со стола татуированных хозяев. Уголовная номенклатура «синие», кстати, произошла от множества высокохудожественных татуировок на телах рецидивистов, для которых «зона» давно стала родным домом.

Кстати, наколка «Не забуду мать родную», красующаяся на телах многих уголовных лидеров, никакого отношения к матери по рождению не имеет. «Мамой родной» здесь зовется все та же «зона».

Итак, Чугун ссал на Чижика.

Таганку чуть не вырвало.

Жулики громко хохотали.

«Шестерка» наконец пришел в себя. Сел на полу, мутными глазами посмотрел вокруг, жадно хватая ртом воздух. Лицо его было разбито в кровь. Из разбитого носа вытекала слизистая бурая масса.

– Мы тут вроде как «предъяву» слышали, – сказал Садовник, глядя на Чижика. – Ты Таганку сукой назвал. Обоснуешь?

Избитый воришка отрицательно мотнул бритой головой.

– Таганка, убей его, – вынес Садовник свой приговор.

– Убей и отмоешься, – проговорил Чугун.

– Докажи, что не сука, – сказал Баян.

По лагерным понятиям, «зэк», необоснованно обозвавший другого сукой, должен умереть.

Убить его обязан был тот, кому это страшное оскорбление было нанесено.

Стало быть, Андрея преднамеренно подводили под «мокруху». Убьет Чижика, останется за колючей проволокой еще лет на десять. Не убьет, значит, точно – сука, в «стукачи» к «куму» подался. Тогда ему самому недолго жить. Заманчивые перспективы, ничего не скажешь. Но кем подстроен весь этот спектакль? Уж не самим ли капитаном Зубаревым?

– Убей! – повысив голос, еще раз приказал Садовник.

Чижик смотрел на Андрея глазами, полными животного страха.

Не произнеся ни звука, Таганка повернулся и шатаясь вышел из каптерки.

Часть первая

Зима, тюрьма и Колыма

Глава 1

Не климат, блин, братве на Колыме!

Обрыдлый знойный Магадан,

Прощай и поминай, как звали.

Меня, в натуре, задолбали

Твоя баланда и кичман.

Морозец с утра шандарахнул – все минус сорок по шкале гражданина Цельсия.