– Да ну тебя, – говорю я. – Нужно тебе это золото.
– А что? – говорит Толик. – Зубы вставил бы.
– Зачем тебе? У тебя и свои хорошие.
– Золотые лучше, – убежденно говорит Толик.
Разговоры мы вели, может, и глупые, но в то время я мало думал об этом.
Я относился к Толику хорошо до тех пор, пока не произошла эта история, которая помогла мне понять и Толика, и себя самого.
Но расскажу по порядку.
Однажды в субботу я сидел в большой комнате за обеденным столом и под надзором мамы готовился к новому поступлению в институт – учил русский язык. Mама лежала у окна на кушетке и читала «Маленького принца» Экзюпери, который в последнее время стал ее любимым писателем, оттеснив на второй план Ремарка. Все, что писал Экзюпери, казалось маме очень трогательным. В самых трогательных местах она доставала из-под подушки давно уже мокрый платок и плакала тихо, чтобы мне не мешать. Напротив нее за своей швейной машинкой сидела бабушка. Она перешивала мою старую куртку: наверное, думала, что я эту куртку буду еще носить. Треск машинки меня раздражал.
– Мама, – сказал я, – я пойду к себе в комнату.
Мама подняла ко мне заплаканное лицо и твердо сказала:
– Нет, ты там ляжешь на кровать.
– Но ты же лежишь, – сказал я.
– Я лежу, потому что отдыхаю. Работаю я всегда сидя.
Мама вытерла слезы и снова уткнулась в книгу, давая понять, что разговор окончен.
Делать было нечего, я снова взялся бубнить эти проклятые правила. Я старался делать это как можно громче, чтобы заглушить раздражавший меня стрекот швейной машинки.
– «Слова, – читал я, – нужно переносить по слогам, но при этом нельзя отделять согласную от следующей за ней гласной, например: лю-бовь, кро-вать, пе-тух».
Когда я это прочел, бабушка остановила машинку и насторожилась. В воздухе повисла зловещая тишина. Я сразу почувствовал, что что-то произошло, перестал читать и повернул голову к бабушке. Она не отрываясь смотрела на меня и молчала. Я, не зная, что сказать, тоже молчал.
– Что такое «хетуп»? – строго спросила бабушка.
– Хетуп? – переспросил я заискивающе. – Какой хетуп?
– Только что ты сказал «хетуп».
– А-а, – сообразил я. У меня даже отлегло от сердца. – Я сказал не «хетуп», а «петух».
Я думал, что на этом инцидент будет исчерпан, но я забыл, с кем имею дело.
– Валера, ты сказал «хетуп».
– Бабушка, я не говорил «хетуп», я сказал «петух». И даже не сказал, а прочел вот здесь в учебнике: «любовь, кро-вать, пе-тух».