— Чую, забалуете вы ее, — усмехнулся и положил на стол папку.
— Ничего страшного. Катюша будет нас слушаться. Я прав, маленькая? — Козочка кивнула и, смутившись, прижалась ко мне. А Степаныч тем временем достал журнал и какие-то бланки. — Ты же ничего против Лисы не имеешь?
— Нет.
Честно говоря, я даже был рад такому раскладу. Катюше катастрофически не хватало женского внимания. В школе таких непосед, как она, у учителей имелось по двадцать детей в каждом классе, а мама приезжала к нам два раза в год.
Я сел в кресло и уставился на стенд с портретами мастеров спорта и тех, кто являлся гордостью школы карате. Среди них была и она. Кажется, я ни у кого раньше не видел таких теплых карих глаз. Только была в них какая-то печаль. Можно было предположить, что все из-за Дюдюка. Учитель не раз рассказывал о девочке из детского дома, посещавшей секцию пять раз в неделю. И в тот день… нога в гипсе, голова забинтована, множество ссадин и бесконечные слезы. Я всегда тяжело переносил женские слезы, но ее были особенными.
— Как там Геннадьевна? Не звонила? — спросил Степаныч.
— Она приедет к нам в воскресенье! — заявила донельзя довольная Козочка.
— О…
— Даже не надейся, — не дал я сказать ему. — Она не клюнула на тебя тогда, тем более шансов нет сейчас.
— Ты уж извини, но с тех пор я взял четвертый дан, а это аргумент! Да, Катюш? Идем, я покажу тебе школу, познакомишься с новым сенсеем.
— Какое поразительное рвение, — поддел я его, на что получил предупреждающий взгляд. — Что? Она моя мать. Я не могу не переживать о ее будущем.
Мои слова он оставил без комментариев. Их роман продлился всего неделю. Мама, как всегда, взяла от мужика самое лучшее и уехала в фитнес-тур в Тайланд.
— Да не беспокойся ты так, — донеслось до меня в момент, когда я открыл дверь. Прямо передо мной стояла Лиса и какой-то тип. Я видел его раньше у Степаныча в ката-группе, он неплохо владел техникой.
— Добрый день, — поздоровался, и девушка посмотрела мне прямо в глаза. Заинтересованность. Это первое, что промелькнуло в ее взгляде. Она смутилась, прикусила губу и сглотнула, а меня будто током прошибло.
Степаныч представил нас, и я протянул руку, но Ева так и не приняла ее. Ухватилась за слово о Дюдюке и начала переспрашивать… А я продолжал пялиться на ее губы, длинную шею с выглядывающей из под воротника татуировкой и полную грудь, обтянутую водолазкой. Черт бы побрал адово воздержание!