– Можно найти того, кто понимает. Вот подарок, так подарок… – Потеребив мочку уха, она представила себя за столом, вооруженном компьютером последней модификации. – Куда поставим?
– Да я вот думаю… Сколько он, по-вашему, стоит? Может, продать, да кладовку тушенкой забить? Так, смотришь, и до выборов дотянем?
Глава 4
Что сказал покойник
Коломиец. Сколько лет ему сейчас? Восемьдесят? Не хочется думать о том, что происходит с памятью в этом возрасте. Неужели придется переписать всех, двадцать две фамилии, из списка выпуска восемьдесят восьмого года? А потом по одному вычеркивать: умер, азиат, группа крови не совпадает… У кого-то, возможно, родители живы, просто родительских прав лишены… Сколько же времени на это уйдет? Ох, беда…
Кто мог подумать, что возникнет такая лажа с детдомом? Нужно связаться с Флеммером, сказать, что ситуация осложнилась. Следует и вопрос о гонораре пересмотреть. Пять-десять процентов к оговоренной сумме вполне приемлемо. От их миллионов не убудет.
Дом на Станиславского Мартынов нашел быстро.
Здрассьте, лонца-дрица гоп-ца-ца…
«Северное сияние»…
– Наш общий друг Крутов сказал, что…
– Да вы что? Боже, какое горе. Не в коме? Просто плох? Выберется, обязательно выберется. Раз Сталинские лагеря пережил, то тут уж… Я обязательно приеду через неделю, справлюсь о здоровье. Ну, надо же, такое горе…
– Да чтоб тебя скрутило, пень старый! – вырвалось у Андрея Петровича, когда он вышел из квартиры, в которой проживал Коломиец. – Чтоб ты… Но только не сейчас, дед, не сейчас…
Мартынов заставил себя успокоиться. Негоже терять спокойствие в такой момент, ведь все только начинается. Конечно, оставаться спокойным в России профессионалу очень трудно. Но никто и не говорил, что будет легко.
Прочь сантименты, за поворотом – клиника, место, где журналиста не обогреют, а со свистом вышибут. Американский гражданин, человек по фамилии Мартынов едва заметно улыбнулся. Флеммер знал, что делал, когда посылал в Россию его, русского. Разобраться в этой стране может только русский.
Халат и стетоскоп он нашел на первом этаже в оставленном, по старому русскому обычаю, незапертым кабинете врача-офтальмолога. Зачем офтальмологу стетоскоп? Хотя это – Россия. Написано: «Офтальмолог», а кабинет вполне может занимать терапевт. А кабинет терапевта заставлен каталками с окоченевшими телами – в морге кварцевание.