- Не.
Помолчав, он снова качает головой,
поджимая нижнюю губу:
- Не могу…. Не могу тебя
обманывать.
Нет силы оторвать взгляда от его лица…
Кажется, я понимаю, о чем он – несмотря на все уверения и поцелуи,
Серебров по-прежнему не готов увидеть во мне единственную женщину.
В пятницу он взял тайм-аут, уже в третий раз, ссылаясь на желание
привести в порядок дела и чувства и уже тогда это коварное число
«три» наполнило меня безотчетной тревогой.
- Ром!
Он даже не смотрит в мою
сторону:
- Маш, послушай, я делаю все, что
возможно.
Нет, не все! Мои глаза распахиваются
шире и шире, наполняясь слезами. Морем слез, которые рвутся
наружу.
- Я очень стараюсь, но у меня чего –
то ничего не получается. Я не могу.
Отвожу мокрые глаза в
сторону:
- Так... И что нам теперь
делать?
Мужчина отходит, сопя, к столу,
оставляя меня стоять, бездумно глядящую в пустоту мокрыми
несчастными глазами. Сложив руки на груди, начинаю раскачиваться,
переступая сноска на пятку и обратно, и жду приговора, еще надеясь
на что-то. Серебров упирается кулаками в праздничный стол, нависая
над ним, а меня все сильней и сильней колотит внутренняя дрожь. Не
поднимая головы, Роман начинает:
- Мария, поверь мне, я очень стараюсь
и… ну… мне...
Он выпрямляется, по-прежнему не глядя
в мою сторону и сосредоточившись на своих мыслях и переживаниях,
потом, все-таки, делает шаг ближе:
- Ты прости, меня,
пожалуйста.
За что? Я знаю, у него до меня были
женщины, немало, говорят, даже была официальная жена, но ведь это в
прошлом! Или воспоминания о неудачных отношениях не отпускают его?
Но я же стараюсь! Опухший нос уже не дышит, и я хватаю воздух
открытым ртом, чувствуя, как по щекам бегут слезы. Мне страшно
посмотреть на Ромку, но и он на меня не смотрит:
- Маш, я думаю, что в этой
ситуации…
Он замолкает, и мое сердце ухает
вниз.
- Нам с тобой… лу...
И снова пауза, которая разрывает меня
на части и заставляет сердце остановиться.
- Ну…, будет…, будет лучше,
расстаться. Нам было безумно хорошо вдвоем, безумно, но хватит.
Пора остановиться.
Слова бьют наотмашь, отрезая все пути
к отступлению и я, отворачиваюсь, поднимая глаза к потолку – ну,
вот и все…. Господи, так несправедливо! Снова пытаюсь поймать
взгляд Романа– ищу пусть малюсенький, но проблеск надежды для себя!
Он ведь всегда так путано излагает свои решения, изменяя их и
уточняя… Но не в этот раз! И это погружает в такое отчаяние, что
становится даже больно… Говорят, влюбленность идеализирует и сносит
голову... Господи, почему же с нами, с ним, такого не происходит?
Боль вытекает из меня вместе со слезами, смазывая все вокруг в
серо-дождливую блеклую гамму – и свечи, и лицо Романа, и
праздничный стол.