Не знаю, сколько подобное продолжалось, но к тому времени, как
мои запасы воды подошли к концу, лихорадка спала, а разум
прояснился. Живот крутило, а во всем теле чувствовалась ватная
слабость.
Пошатываясь, я встал, и, глянув в дыру, в крыше, понял, что день
давно наступил. Медленно, насколько позволяло совсем разленившееся
тело с растекшейся по мышцам слабостью, я стал убирать следы своего
пребывания. Вытянул остатки своей силы из круга, их было едва на
один глоток, в то время, как вливал в него я значительную долю
своего, пускай и весьма скромного резерва. Ещё одну ночь при таком
круге я бы точно не пережил.
Собрав свои нехитрые пожитки, я пришёл к выводу, что необходимо
уходить из города, и как можно скорее. Вопрос был лишь в том,
сколько я пробыл в подобном состоянии? Обратив свой магический взор
внутрь себя, я к своему полному неудовольствию узнал, что мой
резерв полон меньше чем наполовину. Подумав, я достал из рюкзака
разветвлённую косточку. Накопитель, сделанный мною давно, но
подумав, убрал обратно. Это был своего рода небольшой шедевр,
единственный минусом которого была необходимость ломать накопитель
для восполнения своего резерва. Однако его лучше отложить до лучших
времен, когда будет серьёзная необходимость.
Бинты пришлось отрывать от кожи, стиснув зубы, ругая
необходимость делать это тайком. Само наличие у меня лечебных зелий
делает меня желанной добычей для любого вора и повышает уровень
подозрительности в лице инквизиции. Не знаю, может само наличие
столь дорогих предметов у человека, что работал носильщиком,
вызывает вопросы даже у обычных обывателей.
Выпив тонизирующее зелье, я почувствовал прилив бодрости. Дышать
стало легче, даже беря в расчёт начинающуюся простуду. Вот только
потом за это придётся платить и возможно я поторопился с составом,
однако надо было действовать.
Проверив место, где чертился магический круг, и, сочтя результат
удовлетворительным, Орсо собрал бинты и, собрав вещи, спустился
вниз. Мальчик сложил их в кучу возле деревянной стены. Отыскал в
доме груду деревянных обломков и обложил ими бинты на момент
кострища. Вздохнув, Орсо поставил в середину огарок, предварительно
облив бинты маслом. Подумав, мальчик поместил остатки восковой
свечи обратно к себе в рюкзак и достал небольшое огниво. Началась
эпопея с поджогом бинтов. Искры, щедро высекаемые огнивом, тонули в
масле, гасли раньше времени, не успев долететь до бинтов. Орсо
сменил тактику, высекая искры уже над сухими бинтами. Наконец
показался алый огонёк. Он танцевал, грозя затухнуть от малейшего
сквозняка, что в изобилии водились в старом доме, дрожал, но
разгорался, облизывая деревяшки подобно голодному зверю. Он рос,
уже касаясь деревянной стены, завораживал своим великолепием.
Хотелось сесть и согреться, но нельзя. Подавив порыв, мальчик
быстро направился к выходу.