Джулиан был почти зол на Карла, зол настолько, насколько позволяло его почтение перед монаршей особой. Он говорил, что у Карла сейчас должны быть иные цели, чем соблазнение девиц. И все же при воспоминании о том, как при расставании Джейн кинулась ему на грудь и зарыдала, Карл счел, что был полным дураком, так долго разрываясь между учтивостью, благоразумием и страстью.
Правда, позже у Карла появилась возможность наверстать упущенное с другой девицей – Джулией Конингсби, под видом лакея которой он ехал из Бристоля. Джулия была из семьи преданных роялистов и свои верноподданнические чувства проявляла столь открыто, почти бесстыдно, что Карл даже растерялся. Да и опасности, подстерегавшие беглецов после отъезда из Бристоля, заставили короля забыть о плотских желаниях. Карла опознал кузнец из Чартмута, и им пришлось спасаться от погони, так что ему даже не удалось попрощаться с пышнотелой Джулией.
Позже он узнал, что преследователи настигли красавицу и надругались над ней. Бедная глупенькая кокетка! У него даже не было возможности послать ей письмо с выражением сочувствия. Они тогда готовились отплыть из Бридпорта, но тут произошла очередная неприятность. Жена капитана судна, которое им удалось зафрахтовать, выведала от мужа, кто будет его пассажир, и, опасаясь, как бы у супруга не случилось неприятностей с властями, спрятала все его штаны, а самого заперла под замок. Смех, да и только… если бы не было столь прискорбно. И опасно. Ибо никогда еще Карл не оказывался столь близок к тому, что его схватят. Слава богу, Джулиан смог раздобыть прекрасных коней, самых лучших, какие только нашлись в Сомерсетском графстве…
Карл вдруг заволновался, осознав, что Джулиана нет уже давно. И тут же перевел дыхание, заметив в конце улицы силуэт человека, ведущего под уздцы двух лошадей. Слава богу, это Джулиан.
– Уезжаем, сир, – сказал тот по-французски.
Лорд Джулиан Грэнтэм был по отцу француз, и все его детство прошло в этом королевстве, в приморской провинции Бретань. Поэтому в его английском до сих пор слышался легкий иноземный акцент, от которого его не избавили ддаже годы, проведенные на севере Англии. Да и во внешности его проступало нечто иностранное: не здешняя смуглота, особая линия породистого тонкого носа, четкие черные брови. Словом, Джулиан был красив. Очень красив. И эта его почти женственная привлекательность особо выделялась на фоне непривлекательной внешности короля. Однако у лорда Джулиана не имелось и сотой доли обаяния Карла, которое так пленяло всех, кто общался с его величеством, будь то женщина или мужчина.