– Ага, и бижутерии, – это я имел в виду украшения из поделочных
камней. – Только медь не трогай!
…Три лодки в Черном Урочище встретили намного спокойнее. Мы
вышли на сухую гальку, отряхнулись, а к нам даже никто особо не
спешил. Куда идти-то? Вапачиро выхватил какого-то зеваку и озвучил
мой вопрос. Четланин ошалело глянул на меня, потом на мою калечную
руку – узнал и напрочь потерял дар речи. Только рукой замахал
куда-то вглубь Урочища. Пока я недоуменно озирался, выяснилось, что
пропал Сын Обезьяны.
«А может, ну его? – возбудился ссыкун в моей голове. – Поехали
домой! Не нравится мне здесь!».
Пока я запихивал этот голос в самое подходящее ему место, из-за
хижин появился пропавший безрод. В сопровождении целого отряда с
копьями и топорами. Мои люди невольно ухватились за свое
оружие.
– Вот, Большой Человек! – улыбнулся Сын Обезьяны. – Они проводят
нас.
И нас повели.
Оказывается, я не понимал, что такое Черное Урочище. Думал:
название селения. Ан нет. Это была широкая долина среди темных скал
глубиной в несколько километров. И вся она была заселена! Четлане
здесь не жили компактно. То тут, то там стояли группы строений, всё
это перемежалось огородами, полями, птичниками, сараями – не видно
было границы между поселениями, они плавно перетекали друг в друга;
лишь кое-где еще сохранялись маленькие рощицы. Полноводные ручьи
наполняли долину влагой, здесь всё бурно росло и цвело.
По словам провожатых, дом Ицкагани располагался на северной
окраине урочища, там, где сливались воедино два самых полноводных
ручья. Мы шли около часа, и я понял, что в Черном Урочище живет
гораздо больше народу, чем в Излучном. И даже больше, чем в Крыле.
Теперь мне стало более понятно, почему именно местные имачаты
заполучили себе столько авторитета на Великой. Это была богатая
земля. Способная прокормить тысяч пять-шесть – еще и на экспорт
продукты останутся. Отдельные общины селились тут так тесно, что
вскоре «слиплись» под руководством одного правителя. А поскольку
рука владыки сюда не дотягивалась – то стали имачаты Черного
Урочища расширять свою власть по реке Великой. Мы шли на север, а
мною овладевала робость. На тот ли кусок я рот зазеваю? Не лопнет
ли пасть?
– Воон дом имачаты Ицкагани! – гордо махнул рукой старший из
провожатых.
На небольшой возвышенности, в треугольнике двух сливающихся
ручьев стоял целый комплекс. Не меньше десятка разнокалиберных
строений, окруженных крепким глинобитным забором (примерно таким
же, как вокруг дома Носача). Всюду сновали люди, которые непрерывно
делали какую-то свою обыденную работу. Там не было столь
монументального здания, как мой дворец, но само хозяйство казалось
просто огромным.