– Такого не бывает.
– Как это? Гены, все дела ведь…
– После создания зелья мироустройство
сильно изменилось. Некогда сильные стали слабыми и наоборот.
Поэтому сейчас у крепостных не рождаются дети с даром. Да и
смертность среди их детей поражает. При родах выживают только два
из трёх.
– Странно…
– Многие рождаются уже мёртвыми.
Хороших медиков на всех не хватает, – гордо заявляет Анжелика.
– Смотрю, ты недолюбливаешь
крепостных?
– А за что их любить? Они рождаются,
работают, умирают. Вот собственно и всё зачем они нужны.
– Воздержусь от комментариев, –
сжимаю челюсть, чтобы не сболтнуть лишнего.
Мои родители тоже были своего рода
«крепостными»… Мама работала на двух работах, папа на трёх, и всё
это ради того, чтобы обеспечить более-менее комфортную жизнь для
нас с Марком.
Мы могли себе позволить раз в год
слетать в Турцию, была у нас даже поддержанная «Камри» и
трёхкомнатная квартира. Но этом изыски заканчивались.
Я подозреваю, что именно три работы и
свели моего отца в могилу – он просто перегорел. Ну а мама уже не
смогла пережить его смерть. Мы с братом, конечно, пытались
поддержать её и помочь, но всё было тщетно. Она умерла через
полгода от остановки сердца.
Так мы с Марком и стали никому не
нужными сиротами. Мама и сама была из детдома, а родители отца
погибли в аварии, когда ему было двадцать семь.
Что ни говори, но смерть буквально
преследовала нашу семью. И в итоге она победила. Костлявая
сука…
Но ничего, теперь я знаю, что жизнь
бессмысленна. А значит, нужно оторваться по полной! Неясно, что там
возомнили о себе эти боги, но я всё для себя решил.
Мой мир был куда более суровым и
жестоким, особенно в девяностые. Поэтому мне как-то даже жаль
всяких «ниндзя» с сюрикэнами, ведь они даже не догадываются, с кем
связались. Я из такой жопы выбирался, которая им и не снилась.
Пусть считают меня «ребёнком», как
сказала Анжелика, я их выипу и высушу, опомниться не успеют. Тоже
мне, сильные мира сего…
Мы вновь выезжаем на шестиполосную
дрогу. У меня назревает логичный вопрос:
– А зачем такая ширина дороги, раз
машин не так много?
– Первая полоса для автобусов и
свободных людей. Вторая для аристократов, третья для светлых и
других экстренных служб.
– Даже тут разделение на классы…
– Чему ты так удивляешься?
– Не обращай внимания.
Мы подъезжаем к перекрёстку и
останавливаемся – горит красный. Я с интересом заглядываю в окна
первого этажа: люди живут ровно так, как и в моём мире. Никаких
излишеств, старые холодильники, потрёпанные стены – всё как у
всех.