Подозреваю, что у меня будут
серьёзные проблемы с местными порядками. Но я не собираюсь быть
тем, кем не являюсь. А я привык относиться к людям как к людям, а
не как к собачкам.
Да, порой я совершаю не совсем
законные поступки, как в случае с Мишей, но ведь тогда никто не
пострадал. Разве что его психика. Если бы там были, например, дети,
то я бы действовал совершенно по-другому.
А такой образ жизни, какой ведёт тот
самый Миша, вызывает у меня неприязнь и отторжение. А как следствие
меняется и отношение к человеку. Немного странное у меня
мировоззрение в этом плане, но другого нет. Какое сформировать за
тридцать пять с хвостиком лет, такое и продолжает доминировать.
Но, возможно, мне придётся
пересмотреть свои привычки, ведь теперь я наследник барона, а не
бывший уголовник, который поднялся на незаконных делишках.
Посмотрим…
Однако для начала надо сыграть роль
сына, потерявшего память, и я уже знаю, что скажу отцу.
Заготовленная и отрепетированная ложь – это та, которую невозможно
распознать.
Наконец спускаю в холл, заставленный
чучелами диких животных. Есть даже медведь! Мой отец любит охоту?
Надеюсь, меня он не потащит туда… Убийство животных не по мне. А
вот валить всяких чертей – другой разговор.
Стою и смотрю на два прохода и две
двери. Прямо пойдёшь – на улицу попадёшь. Назад пойдёшь – в дверь
под лестницей попадёшь. А что за проходы по бокам я вообще без
понятия.
– Вам сюда, – лицо Розалии буквально
светится от счастья. – Отец ожидает вас в гостиной.
Она специально держится позади,
чтобы скрыть свои эмоции. Но зачем? Странное воспитание у служанок,
однако.
– Ага. Просто задумался немного, –
вру я и сворачиваю налево.
Захожу в просторную комнату с
высокими потолками. На одном из трёх диванов сидит темноволосый
мужчина и курит сигару. Замечаю на столе наполненный стакан и
бутылку виски.
– Коля, как же я рад, что ты
очнулся! – поворачивается он.
– Папа… – испытываю сильный
дискомфорт, произнося это слово.
Отец встаёт с дивана и идёт ко мне.
И это именно батя, ведь ему на вид лет сорок, а его схожая с моей
физиономия висит в коридоре второго этажа.
Получается, как только ты
становишься бароном, тебя «вешают» на стену. А я почему-то думал,
что только после смерти.
– Ну иди сюда, сынок, – отец убирает
изо рта сигару и обнимает меня.