– Ну… Вы же аристократы, а я
свободный человек… Обычно за одним столом такие люди не сидят.
– Ты мой гость, и будешь сидеть там,
где скажу, – заявляю я. – Например, на улице в конуре с
собакой.
– Эм… Чего? – Анжелика буровит меня
недоумённым взглядом.
– Ну ёперный театр… Куда делась
старая добрая Анжелика, которая любила подколы?
– Ваше Благородие, больше не шутите
так, пожалуйста… У меня чуть сердце не остановилось! Я и так
переживаю…
– Да расслабься ты, – хлопаю её по
спине. – Всё будет нормально.
Мы заходим в столовую, и у меня
случается культурный шок.
Длиннющий стол, персон на тридцать,
буквально ломиться от угощений, а стула-то всего четыре! Два с
торца, два по бокам.
– Ты с какой стороны сядешь? –
интересуется Анжелика. – Я бы хотела вон там, у стены. Мне так
спокойней.
– Мне не принципиально. Садись где
хочешь.
– Спасибо, – она обходит стол и
занимает место на противоположной стороне.
Я быстро соображаю, что во главе
стола сидит папаша, а напротив, видимо, мачеха. Это видится мне
максимально логичным, поэтому я сажусь напротив Анжелики.
Она никак не реагирует – всё в
порядке.
Странная вещь: на столе стоит
множество блюд, а передо мной три тарелки и куча столовых приборов.
И ладно, что я не знаю, как и в какой последовательности ими
пользоваться, наложить себе поесть – банально неудобно, ведь блюда
с едой стоят слишком далеко.
Замечаю жареные куриные ножки –
объедение! Встаю и тянусь к ним…
– Коля! Тьфу, ты… Ваше Благородие, –
одёргивает меня Анжелика. – Ты чего?
– А что не так?
– Завтрак ещё не начался… Да и ты сам
себе собрался накладывать, что ли? А прислуга тебе зачем?
– Так и с голоду помереть можно… –
ворчу я.
Не успеваю толком повозмущаться, как
в столовую входят отец и… мачеха? Вкус у бати что надо! Такая
милфа, каких поискать.
Высокая, фигуристая, с идеально
ровными чертами лица. А ещё брюнетка с карими глазами! Прям весь
комплект… И будто, мало того, на ней надето короткое красное
платье, которое подчёркивает узкую талию.
Одним словом – шедевр! Единственный
минус – это возраст. Ей наверняка больше сорока, но при этом
выглядит она лет на тридцать.
– Долго сидите? – спрашивает
отец.
– Только что подошли, – отвечаю
я.
– Коля, как же я рада тебя видеть! –
улыбается мачеха. – Мы с отцом так переживали за тебя…
Замечаю странность: её губы играют
улыбку, а уголки глаз даже не шевелятся. Тут всего два варианта:
либо лицо этой милфы обколото ботоксом, либо улыбка фальшивая. А
жизнь меня научила: думай о людях худшее, и никогда не
разочаруешься.