– Вот то-то и оно! – гостья покачала головой. – Ты знаешь, что тебе нельзя запирать дверь на ключ, на любой замок, на засов, даже на крючок. Иначе лишишься способностей. Был бы гейс широким – могла бы лишиться и здоровья. Был бы гейс роковым – лишилась бы жизни. Этот, к счастью, всего лишь один из трех. Стулья считать запором никак нельзя. Но в гейсе есть слово «дверь», и ты боишься, что любая манипуляция с дверью может сработать. Правильно боишься…
– Но, крестная…
– Иди, иди, потом за чаем поговорим. Я останусь у тебя. Потом сниму себе квартиру. Ты только помоги мне найти работу.
– Тебе – работу?!. Крестненькая!…
– Ну да. Я же угодила под гейс и больше ничего не могу.
– Вообще – ничего? – Изора не поверила, да и трудно было поверить, что ее наставница и крестная в единый миг лишилась своих способностей.
– Вообще – ничего. Все! Пусто! По нулям! Пошла прочь отсюда!
Берницкая вылетела за дверь.
Крестная попала в большую беду – только теперь Изора осознала это во всей полноте. Конечно, вовсе не обязательно было вопить – но и обижаться на вопли было нелепо. А, главное, противоречило правилам. Крестная может и пощечину крестнице дать совершенно законно – было бы за что.
В универсаме Изора вызвала перед умственным взором лицо крестной. Раньше такая визуализация помогла бы работе с воображаемым маятником, проносимым над полками с продовольствием. При небольшом опыте это проделывалось автоматически. И образ крестной сам бы указал, чего взять к ужину. Но сейчас астральный маятник, подвешенный прямо к воздуху, был неподвижен. Действительно, связь между крестной и крестницей отсутствовала.
Вот теперь Изора окончательно поверила, что с крестной неладно.
Прямо меж полок с конфетами и печеньем она достала мобилку и вызвала из памяти номер.
– Сана?
– Ну?
– Крестная приехала!
– Не может быть! Я сейчас же приеду!
– Сана, у крестной проблемы.
– Ну?!
– Под гейс попала. Саночка, золотко, раскинь карты! Я потом перезвоню.
– Если получится. Я, знаешь, на тех, кого гейсом пристукнуло, еще ни разу не кидала. А ты Сашку попроси!
– Ты что, сбрендила? Ей же еще двадцати нет. Я ей запрещаю. А то как привыкнет силу крошить…
– Изорка, у нее уже сейчас силы больше, чем у тебя, и без всяких Курсов.
– Все равно – нельзя, пока всех детей не родит.
Речь шла о Берницкой-младшей – Александре.