Кошка, не двигаясь, глядела на Шуру.
Как хороша была кошка!
Вся серая, вся вымазанная в угле, в паутине, в пыли. Надо будет вымыть её в тазу для посуды, пока не вернётся бабушка.
Одно ухо разорвано. Можно помазать его йодом. А какая она худая! Наверное, это самая худая кошка на свете.
Девочка была уже в трёх шагах от неё, и кошка уже не таращила глаза, как безумная, а только щурилась.
Ещё две ступенечки – и можно будет её погладить.
И вдруг дверь Шуриной квартиры с громом захлопнулась.
Кошка снова, как дикая, выпучила глаза, подпрыгнула вверх и сразу исчезла, будто и не было её вовсе.
Чуть не заплакала Шура.
Оглянулась.
Перед закрытой дверью строгая, так что смотреть страшно, стояла Маруся.
– Здравствуйте! – сказала Маруся.
– Здравствуй, – ответила Шура.
– Очень хорошо! – сказала Маруся сурово, как мама, когда та очень сердита. – Очень! Большая девочка, а убегает из дому, как грудная. Идём!
Она взбежала вверх по лестнице, схватила Шуру за плечо и поволокла её вниз, домой.
Она дёрнула за дверную ручку, а дверь не открылась. Маруся дёрнула ещё раз, потом затрясла ручку изо всех сил – и всё напрасно: дверь не открывалась.
– Мы заперлись! – зарыдала Маруся. – Мы заперлись!
– Куда заперлись? – прошептала Шура.
– Замок защёлкнулся! Я нечаянно дверь захлопнула! А мы на лестнице остались!
Шура подумала и тоже заревела, но только гораздо громче Маруси.
Тогда Маруся сразу успокоилась. Она ласково, как мама, обняла Шуру и сказала ей:
– Ну-ну! Ничего, ничего! Я с тобой… Я тут…
– А что мы будем делать?
– Ничего, ничего… Бабушку подождём. Сейчас осень, не зима. Не замёрзнем.
Маруся нагнулась и вытерла нос подолом платья. Потом вытерла нос Шуре, тоже подолом. Носовые платки были далеко, – там, за дверью, в запертой квартире.
Конец ознакомительного фрагмента.