Выделенные апартаменты я оценил. Особенно широкую кровать, на которой и сидела спиной ко мне Элизабет.
Элизабет…
Запер за собой дверь и медленно направился в сторону своего десерта на сегодняшнюю ночь. В комнате был приглушенный свет, отчего атмосфера казалась более искушающей, темной и даже эротичной.
– Элизабет, – протянул, смакуя ее имя на языке. Терпко–сладкое, сочное и живое.
Обнаженные плечи девочки сильнее распрямились, а я же смотрел на ее выпирающие лопатки, на которых тянула свои плети татуировка в виде лианы, тонкую талию и округлость ягодиц, и в памяти воскресла давно забытая сцена из прошлого – Лилиан, тонкая и хрупкая, дикие рисунки на ее спине, нарисованные яростными красками – в молодости я увлекался рисованием – и наша страсть.
Снял пиджак, отложил в сторону, ощущая на себе взгляд девчонки, расстегнул несколько пуговиц на рубашке, и только потом коснулся ее кожи – положил ладони на хрупкие плечи. Провел кончиками пальцев от ее шеи до лопаток, обвел искусно выполненный рисунок.
А кожа у нее нежная, словно бархат цветка.
Элизабет едва дышала. Подобно кролику в клетке, увидевшему хищника. Хорошо тогда будет поиметь ее сзади, сжимая пальцы на ее очаровательном “хвостике”. Но потом, ночь эта длинная, успеется.
– Встань, – сказал ей. А хотелось по–иному – заставить ее приподняться на коленях и опереться руками на изголовье кровати, чтобы я развел ее колени пошире, вошел, прижимаясь с каждым толчком все сильнее к горячему женскому телу. К счастью или сожалению, пока девичьему телу.
Мой кролик встала с постели и даже повернулась ко мне лицом. А глаза у нее каре–зеленые, большие. Коснулся ее скул большими пальцами, после шеи, плеч, чтобы склониться и попробовать вкус ее губ. Вкусная. Нет, она не только десерт, но и дижестив.
Что–то я медлю. Потому что уже трещат боксеры от моего желания, настолько ее хочу. Без церемоний спустил лямки бюстгальтера, а после и трусики, вниз. Элизабет лишь судорожно вздохнула.
Сел на постель сам и рывком расположил у себя на коленях удивленную девушку. Сейчас мы тебя разговорим, кролик.
– Элизабет, – мои пальцы уже у ее входа, ласкают и теребят вершинку.
Она издала полустон–полувсхлип.
– Ты говоришь мне все, что чувствуешь. Поняла? – указательный палец скользит в нее. Но пока лишь на какие–то жалкие миллиметры.