Но в этой прекрасной схеме
обнаружился существенный прокол, поскольку Петрашенкам оказалось не
за что стараться. Родни у них, считай, не осталось. А работать ради
того, чтобы избежать взысканий, они почли ниже своего достоинства.
Короче, девки кочевряжились и подзуживали друг друга, пока наконец
вовсе не отказались выходить на работу. Красный Славка стоял около
их шалаша, то угрожая, то уговаривая попеременно. Увидев меня, он
кинулся навстречу:
– Матушка кельда! Кончились мои
последние нервы! Никакого сладу с этими дурными девками нет!
Я усмехнулась:
– Что-то рано, Слава, твои нервы
кончились. Скажи мне, ты ж у нас огневик?
Парень слегка оторопел от внезапной
смены темы:
– Ну... Я это... Да я совсем
по-мелочи же! Костёр в походе запалить, печку.
– М-гм. Костёр держать можешь, чтоб
не расползся?
– А-э-э... могу.
Вот это хорошо. Надо надоумить его,
пусть поработает над сопротивлением огню.
– Слушай мою команду. Поджигай и
держи пламя, чтобы никуда не перекинулось. Понял?
– А... а что поджигать-то? – втупил
Славка.
– Ну не тормози! Шалаш поджигай!
– Так там внутри ж девки!
– И что? Они ж помирать собрались?
Драматически... – я хмыкнула, – Жить захотят – выскочат!
Зуб даю, внутри прислушивались, но
думали, что мы хотим их взять на понт.
Сухие ветки занялись с весёлым
треском. Славка посмотрел на меня вопросительно.
– Нормально! Давай, по кругу ещё
пройдись, пусть с краёв в центр горит.
– Понял.
Дальний торец палатки, закрытый давно
просохшим лапником, ярко вспыхнул и провалился внутрь, несколько
голосов пронзительно завизжали, из выхода повалил серый дым.
А ещё шалаш как будто ожил. Стенки
затряслись, словно в спазматических конвульсиях, и умирающее
строение начало рожать из последних сил. Извергаемые в дымном чаду
фигуры запутались друг в друге, они толкались, хрипели и старались
вывалиться наружу. Рассматривая бьющийся на пороге комок, из
которого высовывались кашляющие головы, я прокомментировала:
– Что-то многовато их там для одного
шалаша.
– Так они ночуют-то в трёх, а
протестовать, вишь, в один собрались.
– Протестовать, значит. Ну-ну.
– Пожар! Пожа-а-ар!!! – истошно
завопил кто-то, и от стройки в нашу сторону побежала вопящая толпа,
вооружённая в основном лопатками-шкурилками.
Вот это я не ожидала, что они так
бросятся. Не учла, что недавние погорельцы. Кое-кто, конечно,
добежав и увидев нас со Славкой, спокойно разглядывающих фактически
костёр и комком ползущих девок, остановился тоже, но большинство
кинулись на огонь с остервенением муравьиной колонии, терзающей
издыхающую стрекозу. В минуту от пламени остались только едва
дышащие дымом прутики. Пионерского костра не успело случиться.
Кто-то истерично голосящий заставил расступиться ошалелую толпу и
вылил на шевелящийся кашляющий ком два ведра воды. Гидра распалась
на отдельные тела, с сиплым свистом втягивающие воздух. Я ждала.
Остальные топтались вокруг, не решаясь уходить, постепенно сбиваясь
в кольцо, посредине которого остались мы со Славкой, остатки шалаша
и мокрые кашляющие девки. Наконец последняя перестала сипеть и
кыхать.