Он хмыкнул.
– Мама ни за что не согласится, –
вдруг сказала Наташа. По бокам рта у неё вдруг проступили горькие
складки, и стало видно, как же сильно устала эта девочка...
– А ты? – во мне вдруг проснулся
вербовщик.
– Я... я вижу, что для Серёжки это
был бы выход.
– Да нет, зайка. Я спрашиваю:
ты хочешь к нам? Сюда? Здесь хорошо, точно тебе говорю.
Папа на даче диссу пишет. Мама упивается самопожертвованием. А ты –
к нам. Нахрена тебе эта журналистика, какое в ней счастье?
Она вдруг покраснела и зашмыгала
носом. Встала. Прям, сама решительность.
– Нет! Одна я не согласна!
Папа!..
ПОЧТИ ШПИОНЫ
Наталья
Отец подвёз её к реабилитационному
центру и спрятал форда за углом соседнего дома. На дорогах было
пустовато – на такую ледяную кашу осмелились вылезти только те, кто
успел вовремя переобуться. По скользкой до безобразия дорожке она
доковыляла к боковому входу (центральный, следуя таинственной и
необъяснимой традиции многих учреждений, был закрыт) и длинными
коридорами пошла в нужное крыло.
Историю они с отцом сочинили на ходу.
Якобы, он позвонил и сильно просил мать быть дома. Хотел подъехать,
поговорить о чём-то важном. О чём, Наташа вроде как не поняла –
связь была плохая, а потом и вовсе прервалась. Собственно, это даже
не было враньём, по итогу отец собирался поехать и серьёзно
пообщаться с супругой.
Мама обрадовалась не очень: гололёд
на улице, да и промозгло, хоть и снег перестал. Пыталась звонить
отцу (телефон был «вне зоны доступа» – на самом деле отключен,
конечно), нервничала и расстраивалась. Тогда Наташа зашла с
козырей:
– Мам, ты езжай домой, дождись папу,
поговори. Я останусь, подежурю сегодня. Выспись дома спокойно.
Завтра к обеду приезжай, у меня только в два лекция.
Мать сдалась и засобиралась. И
правда, когда в её жизни последний раз выходной был? Месяцев семь
назад?
Наталья дождалась, когда мать
скроется из виду – из окон больничного коридора было видно и
длинную дорожку, тянущуюся к выходу, и даже остановку за сквером –
и начала одевать брата:
– Серёга, с Джеком пойдём играть? –
он замер и уставился на неё косоватыми глазками, Наташа аж
испугалась, – Серёженька, ты помнишь Джека? Нашу собаку?
– Дзэка?! Дзэка?! Ула-а-а-а!!! –
такое буйство восторга было ещё страшнее. Всё-таки сто двадцать
радостных килограмм. Да и медперсонал может нагрянуть.