В один из дней Лейла поняла наконец,
что за ней никто не придёт. Понимание упало на неё такой
тяжёлой глыбой, что едва не раздавило. Она попыталась повеситься.
Из затеи, конечно же, ничего не вышло – клятва не дала, но эта же
клятва прилетела такой обраткой, что погрузила нашу цыганушку почти
что в коматоз. Бабы-рабские прибежали за мной, я посидела над
кроватью, заменив кому на лечебный сон, выпустила даже
саламандру...
Проснулась Лейла совсем другой.
Чтобы понять... Это как если взять
хороший молодой стволик, надломить его, потом замотать пластырем и
надеяться, что в силу природных данных он всё же выживет и пойдёт в
рост.
Предательство – горькая штука.
Характер у девчонки изменился, сделался более жёстким и
отстранённым. В довершение образа за четыре летних месяца она
вытянулась на полголовы, стала худой, мосластой и нескладной. А
теперь – внимание! – фамилия у Лейлы была Петрашенко.
– Ну что, девки, позавтракали?
Нестройное «да».
– Собирайте своё барахло и тащитесь к
столовой в острог. Ждать меня там. Можете пару тачек взять.
Колония имени Макаренко встретила
вкусным запахом свежего дерева. Офигенно! Люблю запах деревянной
стройки, бодрит и ассоциируется с кучей положительных
воспоминаний.
Первый длинный дом был почти
достроен. Степановы подмастерья выводили крышу. Под второй дом были
заложены первые венцы. Ну что, успеют до холодов, думаю.
Славка Найдёнов, бессменный цыганский
комендант, руководил бригадой цыганских зебро-негров. Да он и сам
был местами негр. Морилка – она способствует.
– Ну что, Славка? Хвастайся!
– Почти, матушка кельда! Думаю, дня
через три заселяться будем.
– Что, на пол разложишь?
– Кого на пол. А кого уже и на
кровати, штук десять двухэтажек готово.
– М-гм... М-гм... Ты вот что,
Слава... Концепция немного поменялась, так что сели всех в один
дом.
Славка слегка оторопел.
– Что, всех в шесть комнат?
– А сколько у тебя осталось?
– Девок сорок да тридцать восемь
парней.
– А комнат почему шесть?
– Так санузлы же...
– Запланировали водопровод, что
ли?
– Так уже провели.
Я потопала кроссовком.
– Знаешь, Славка! Называя вещи своими
именами – что мы видим перед собой?
– Ну, э-э-э... Дом?
– Рабский барак мы видим, Слава. Ещё
и, мать его, благоустроенный! Ничё, уплотнятся!
– Душевые не войдут тогда! – проявил
практическую категоричность мой комендант, – Толчков придётся в два
раза больше ставить, а то они по утрам будут в очередь стоять!