– А вот там всякие дудки продают, гусли, – дёрнул меня куда-то влево Алёшка. – Пойдём поглядим, там красиво играют.
Возжаждала, значит, музыки тонкая его душа… Что они тут понимают… Слышали бы настоящую музыку… Нет, ну пускай не «Бивни мамонта», а вот «Чижа» там, «Короля и шута», «Наутилус»…
Вокруг музыкального прилавка было особенно тесно. Толпились, конечно, не покупатели, а слушатели. А играли двое.
Один – тощий, костистый парень с копной немытых, перехваченных красной лентой волос наяривал на какой-то струнной бандуре. Может, это и была бандура, кто знает. По виду – просто изогнутая доска с натянутыми струнами. Струн много, уж пара десятков точно будет.
Второй была девчонка, совсем ещё подросток, и пятнадцати не наберётся. Одета в скучное платье мышиного цвета, полностью скрывающее фигуру. Играла она на какой-то нестандартной, раздваивающейся дудке.
Музыка была, прямо скажем, не потрясная. Может, местным такое и нравится, но мне эти мелодические переливы напоминали девчонкино платье – столь же унылые.
Кто-то кидал им мелкие монетки в странной формы шляпу, кто-то стоял и восхищался на халяву – последние преобладали.
Я отвёл взгляд от музыкантов и пригляделся к выставленным на продажу инструментам. Ничего знакомого. Колян и Вован меня бы тоже поддержали. Какие-то дудки, какая-то фигня, напоминающая скрипку, но с одной струной, бандуры, типа той, что у парня с красной ленточкой, барабан…
О, хоть что-то дельное! Барабан был невелик размерами, в диаметре от силы сантиметров сорок, но высота – с две мои ладони, а это уже неплохо. Зачем-то его сбоку увешали кучей медных бубенчиков, а палочек к нему, видимо, вообще не полагалось.
– Эй, дядя, – окликнул я меланхоличного продавца, глубоко задумавшегося о чём-то глубоко личном, – это у тебя сколько стоит?
Продавец, невзрачный мужчинка лет пятидесяти, вынырнул из спячки. Внимательно осмотрел меня, отчего-то напомнив выражение «глаз – как рентген».
– Это – из самого Рима-города привезено, – произнёс он слегка нараспев. – Его великий мастер делал. Для умелых людей, не то что… – дядька выразительно показал глазами на музицирующую парочку. – За двадцать грошей отдам… может быть.
Алёшка, наглый бесёнок, тут же вылез из-под моей руки.
– Какое там двадцать? Да ты, купец, так его никогда не продашь! Смотри – бока изодраны, небось, мыши погрызли. Колокольчики вот ах позеленели, сроду, видать, не чистили их. Андрюха, тут и пяти грошей не будет. Какой дурак на такое позарится?