– Куда уж понятнее, – сказала я,
вырвав свои деньги из ее пальцев.
Всю дорогу до дома я негодовала. В
школьные годы я имела власть над всеми, и за словом в карман не лезла. Я могла
постоять за себя, ужалить колкой фразой. А сейчас какой-то барменше отпор дать
не могу.
Олег испортил меня. Постоянным
унижением, избивая меня и поливая грязью. Я потеряла уверенность в себе. Брак с
ним стал огромной ошибкой. Ситуация в целом причинила мне сильную эмоциональную
боль. Я была благодарна Богу лишь за то, что Костик остался со мной.
Лиля встретила меня с улыбкой, но
увидев мое невеселое лицо, помрачнела. Дети ещё не спали, когда я пришла,
поэтому, взяв их с собой, мы пошли ко мне. Устроившись на кухне за чашкой чая с
кексами, я рассказала про Наташу и её угрозы.
– Собака лает да не кусает, –
ободряюще сказала Лиля. Из своего кабинетика она ничего не видела и не слышала.
Иногда я ей завидовала. – Наташка всегда была такой. Сама знаешь, что она не
просто так мнит себя всемогущей. По идее за баром должен стоять парень, но она управляет
Егором, как может. Я слышала даже такое, что она грозится рассказать про них
его жене, если он не выполнит хоть одно ее условие.
– Тогда не удивлюсь, если она
меня вытурит из ресторана.
– Не отчаивайся, Алекс, – Лиля
накрыла мою руку своей и улыбнулась. – В жизни всем нам бывает трудно, но
придёт время, и всё изменится к лучшему. Надо верить.
Столько тепла и света я давно не
видела в чьих-то глазах. Мы с Лилей почти всю жизнь были соседками, но никогда
не дружили и близко не общались. Так хорошо чувствовать в человеке доброту,
глубину понимания, справедливость и его умение любить и ценить. Это та самая
человечность, которой во мне раньше не было.
Мы проговорили почти до
одиннадцати. И только когда ее дочка Лина стала капризничать и обижать Костика,
она ушла к себе.
Я убрала со стола, помогла Косте
переодеться в пижаму и отправила чистить зубки. Сама села в кресло, не включая
свет, и закрыла глаза. Тело почти расслабилось, из туалета доносилось журчание
воды, приводящее меня в чувство умиротворения, и тут в дверь позвонили.
Решив, что Лиля забыла у меня какую-то
вещь, – телефон или игрушку Лины, – я открыла дверь, не взглянув в глазок. И в
ту же секунду была припечатана к стене. Горло сжимала мужская рука.