– Спасибо, – прошептала я.
– Значит, это и был твой бывший
муж?
Кивнула.
– Зачем он заявился, если вы
развелись?
– Он собирается превратить мою
жизнь в ад. Так он сказал. За то, что выставила его в суде посмешищем; за то,
что ребёнка забрала. Мне не быть свободной. Никогда.
– Как же он вошёл? Зачем открыла?
Она накапала мне настойки
валерьяны и придвинула рюмочку. Я выпила.
– Я подумала, что это ты забыла
что-то у меня. Открыла, не взглянув в глазок. Я не думала, что он так скоро
найдёт меня. На днях он пытался до меня дозвониться, я не ответила на звонок. А
на незнакомые номера, ты знаешь, я не реагирую. И тут такое… Я потеряла
осторожность… я…
– Всё, – остановила меня Лиля,
накрыв своими руками мои поверх стакана. – Не думай больше об этом. Он ушёл.
Больше дверь не открывай, всегда смотри в глазок. Завтра позвоню кому надо,
сделаем тебе цепочку на дверь. Скоро в нашем подъезде домофон сделают, будет
легче и безопаснее. – Она посмотрела на окно. – Первый этаж. Закажем решётки.
– Лиль, у меня на это средств
нет.
– Я займу. Постепенно отдашь. Тебе
безопасность просто необходима. Ты отдаёшь себе отчёт в том, что он может
сделать? Если сейчас он почти задушил тебя и не побоялся толкнуть маленького
ребёнка… своего ребёнка… – Она замолчала, видя, что я снова начала плакать. –
Ладно. Запри замки. Я пойду к себе, а ты ложись спать. Если вернётся, звони
мне. Договорились?
– Спасибо, Лиль.
После ее ухода я легла в постель
прямо в одежде. Валерьяна подействовала, я успокоилась и задремала. Но всё
равно вздрагивала от малейшего шума.
Шёл третий час ночи, когда меня
разбудил плач Костика. Я бросилась в его комнату, а коснувшись лобика, поняла,
что у сына высокая температура. Он плакал и на мои вопросы не реагировал. Что
болит? Где болит? Хочешь пить? Просто плакал.
В доме не было лекарств и
градусником я ещё не обзавелась. Летом дети не болеют простудными
заболеваниями, поэтому я собиралась запастись нужными препаратами ближе к
осени. Эта температура мне совсем не нравилась.
Быстро натянув чистые джинсы и
первую попавшуюся футболку, собрала Костю и вышла из дома. На руках он тихо
хныкал, но не плакал. Я просила его: «Потерпи, малыш, не плачь. Сейчас мы
возьмём у дяди доктора лекарство и всё будет хорошо». Мой голос успокаивал
ребёнка. Костя расслабился, обнял мою шею руками, а кудрявую головку положил на
плечо.