— Но они будут незаконнорожденными, — с обидой в голосе проговорила я. Для меня это означало несмываемый позор на всю жизнь. Я даже на глаза отцу не смогу показаться, тем более привезти к нему внуков!
— Не бойся. Есть определённый порог власти, за которым любые злые языки замолкают, а пересуды кончаются. Никто не посмеет сказать о тебе дурного, поверь.
Я видела, что Рагнар говорил совершенно серьёзно. Так, словно уже всё решил, оставалось только воплотить в жизнь свой план.
— А если заговорщиков поймают, я так понимаю, ты всё равно намерен избрать в законные супруги другую счастливицу?
Мама всегда предупреждала, что нельзя быть такой резкой и несдержанной на язык, но сейчас, когда кровь неслась по венам, словно крутой кипяток, а покалывание в кончиках пальцев, говорящее о том, что Тёмный Дар готов выплеснуться и похоронить меня и его, перекрыло ноющую боль внизу живота, я не собиралась молчать.
— О, какая ты сейчас! — любуясь, улыбнулся Рагнар, будто совсем не боялся моей силы. Вероятно, понимал, что я не посмею ничего сделать. Что ж, он был прав. Пусть пламя поглотит меня саму, но я не причиню зла тому, кого люблю. Даже если тот выберет другую. — Глаза сейчас, как чёрная бездна. Теперь твой Дар получит новую силу, будь осторожна с ним, пока не привыкла.
Я не ответила на улыбку и притворную заботу.
— Ваше величество, вы были со мной только ради увеличения моей силы? Или хотели выяснить, не Алая ли я роза?
Во взгляде Рагнара промелькнуло что-то такое, что заставило замолчать. Он схватил мою руку и потащил за собой к окну, отдёрнув занавесь так, чтобы утренний свет падал на моё лицо.
— Ты ведь сказала, что любишь во мне мужчину? Или всё-таки короля, Хильда? — теперь мой мужчина выглядел старше своих лет, морщины залегли вокруг линии рта,такой прямой и жёсткой, что мне хотелось дотронуться до неё губами и прошептать извинение.
— Мужчину, — выдохнула я. — И сделаю всё, что прикажете. Только не гоните меня, не отдавайте другому.
— Даже не надейся, — Рагнар привлёк меня и жадно поцеловал, намеренно до боли сдавив мою грудь. — Я уже отпускал тебя, давал шанс принадлежать законному мужу, но ты вернулась. И теперь тебе никуда от меня не деться.
— Я буду здесь всегда, — прошептала я, подставляя для поцелуев шею и несмотря на боль внизу живота жалея, что снова нацепила сорочку. Это утро должно принадлежать только нам!