- Так и есть, говорили, что всю семью. Говорили, что скит у них
сгорел, они перебирались на другое место, заночевали в тайге, а
волки их и порезали. Упокой их души, Господи, - подтвердила
монахиня. – Как же ты выжила, милая?
- Я… уцелела, и в лесу спряталась – залезла на дерево, там и
сидела, пока волки не ушли, - придумала первое, что пришло в голову
Дане.
Вокруг был лес, по виду – очень старый и густой, поэтому причину
придумать было несложно.
- И ты целую неделю потом одна в лесу жила? Ой, бедная деточка…
У тебя ведь, поди, и паспорта нет?
- Нет.
«Знать бы еще, что это такое!»
- Откуда же у нее паспорт, когда они из леса никогда не
выходили? Покойный Игнат, люди говорят, был очень крут нравом. Нам
тут в монастыре жить тяжело, а уж как вы там выживали – только
подумать страшно. Ты людей-то других, кроме родителей, еще когда в
жизни видела, деточка?
- Видела… немного, - растерянно проговорила Дана.
Похоже, ее принимают за отшельницу, которая всю свою жизнь
провела со своей семьей в лесу. Что ж, пока эта история ей очень
даже подходит.
- И что же ты теперь будешь делать, Дашенька? Нельзя тебе одной
жить. Не сможешь ты – это же тайга. Да что я тебе говорю – ты же
сама все хорошо знаешь!
- А у вас мне нельзя?
Дана слышала, как на улице Край разбирается со своими новыми
соседями – местными собаками. Как бы он не погрыз кого ненароком,
ведь умеет этот пес драться, и за себя постоит, не побоится! Но
грызня, вроде, затихла – видать, надавил Край авторитетом.
- Так как же ты у нас останешься, деточка! – всплеснула матушка
Марфа руками. – У нас же монастырь, а ты – не верующая, да еще,
хуже того – язычница. Ты прости нас, милая, мы не от злого сердца
так говорим – но нам вера не позволяет с тобой под одной крышей
жить.
«Что это еще за вера такая, что человеку с другими нельзя рядом
жить? Что у меня, руки-ноги другие? Или я слов не понимаю? А как
человека спасать – так, значит, можно. А если ночь провести – то с
верой их случится что-нибудь?»
- Что же это у вас вера такая… хилая, что боится одной слабой
женщины? – Дана воинственно выдвинула подбородок. – Раз нельзя, я
пойду!
Она резко поднялась и собралась к двери.
- Погоди, девочка! – схватила ее игуменья Марфа за руку. – Ты
нас неправильно поняла! Ты многого о нашем мире не знаешь, оно и не
удивительно – ты же всю жизнь в лесу прожила. Я не обижаюсь на
тебя, это мне, старой, надо было понять, что ты неправильно
растолкуешь мои слова. Ты пойми, ты ведь своим богам тут станешь
молиться, а у нас это запрещено. Здесь место нашего бога, в
которого мы верим. Понимаешь? Вера наша – не слабая, просто…
традиции такие, понимаешь? А традиции нарушать нельзя! Ну, как мне
тебе объяснить! – всплеснула она в отчаянии руками. – Сестра
Анна?