Может, папа был и прав. Я лично оказалась в растерянности. Вообще-то я часто бываю в растерянности, но у меня есть родители, и они решают за меня все. Почти все – шампунь я покупаю сама.
Мама решила послушаться мужа и посоветовала мне сегодня отключить и в своей, и в Катиной квартире телефон, чтобы Григорий не смог уговорить меня получить деньги завтра же.
Пока я укладывала в темно-зеленый автомобиль ящики с вещами, мама позвонила папе и опять завела свою бесконечную песню об экономии. Она предложила нам обеим переехать в Катину квартиру, а хрущевку сдавать. Или, наоборот – сдавать Катину квартиру, за нее больше бы дали.
Папа выслушал маму, как всегда, спокойно, только уточнил:
– Нина, там обстановка тысяч на триста евро, не считая картин. Ты кого собралась туда пускать? – Мама нервно гладила Стерву и не отвечала. – Ты не сердись, но дай ребенку впервые в жизни пожить самостоятельно.
– Вот этого я и боюсь, – ответила мама.
Думаю, маме тяжело было смириться с тем, что дочь, всю жизнь просидевшая на шее родителей, внезапно стала обеспеченным человеком. А это действительно так. Даже когда мама устроила меня завхозом в заводоуправление, я ходила на работу не чаще недели в месяц и получала мизерную зарплату. И вдруг ни за что на меня свалилось наследство, да еще от Кати, которую мама не любила и не уважала.
В Катиной квартире я оставила все без изменений. Не с моим инженерно-строительным образованием менять то, что сделала женщина с великолепным художественным вкусом. Только сожгла коврик, на котором умерла Катя. Вынесла его на отгороженную помойку за домом и подожгла.
Как рассказал Аркадий, соратник тети по производству художественных ценностей, в тот злополучный вечер у Кати происходил очередной богемный сабантуйчик. Все здорово упились и обкурились, а Катя еще и вкололась. В два часа ночи Катя решила повторить дозу. Она ушла на кухню и, по врожденной жадности, вколола себе не дозу, а полторы. Или она забыла, что сегодня уже приняла норму, или по пьянке решила, что проскочит…
Когда после укола ей стало плохо, она смогла доползти из кухни до прихожей и вышедшему к ней Аркадию сказала: «Перебрала, дура». Вызвали «Скорую», но уже было поздно. «Скорая» вызвала милицию. С Катей остался только Аркадий. Остальные, откупившись от медиков, уехали домой.