– Ну я...
– На зоне Булатом погоняли?
– Было дело...
– Вот видишь, я о тебе знаю...
– А я о тебе не знаю ни хрена...
– Меня Алычой кличут... Короче, все это левый базар, давай по делу перетрем... Присаживайся, побазлаем...
Леон сел на заднее сиденье, но дверцу за собой закрывать не торопился. Мало ли что...
– Ты Графа знаешь? – не глядя на него, спросил Алыча.
Он достал сигарету, закурил. Леону не предложил.
– Еще бы не знать. Он за меня мазу потянул, когда меня опустить хотели...
– Я в курсах...
– Тогда зачем спрашивать?..
– Твоего брата, Булат, Баул замолотил, ты знаешь? – неожиданно спросил Алыча.
– Да уж, просек...
– А Граф за это на Баула наехал...
Леон не мог поверить своим ушам. Граф? Наехал на Баула? Из-за Ивана?
– С какой стати?
– Баул беспредельщик, на «правилку» его пора ставить. Совсем оборзел, падла...
Да, иногда воровская масть хватается за справедливость. Но в этом больше понта, чем искренности. Леон в этом на зоне не раз убеждался. Все они одним миром мазаны: и блатные, и беспредельщики...
– Мочить нужно Баула, – процедил сквозь зубы Леон.
За брата он кому угодно глотку порвет.
– Придет его время... Тут мы козлов вычислили, которые брата твоего месили...
Это исполнители. Но на них вины не меньше, чем на самом Бауле.
– Зачем мне это знать?
– А затем... Брать этих козлов сегодня будем. Граф хочет, чтобы ты был в деле...
– Я сам этого хочу, – немного подумав, ответил Леон. – А тем более, если Граф хочет...
Графу он обязан чуть ли не жизнью. Если бы Леона опустили, перевели в петушиный угол, он скорее всего наложил бы на себя руки. Но и смерть ведь не отмыла бы его имени... Живой или мертвый, все равно петух...
– Ну, тогда сегодня в семь к часам на Пушкинской подходи, от нас тачка будет. Все, свободен...
Алыча выпроводил его из машины. «БМВ» мягко тронулся с места и, набирая скорость, смешался с транспортным потоком. Леон остался один.