Из-за своей малой численности, Линия не могла
похвастаться армией Одарённых, кроме этого, по каким-то своим
внутренним соображениям, это была одна из немногих Линий, всецело
преданной Императору и Империи. Так что после Выявления Тадаси
выбор перед Линией даже не стоял. Слава Императору есть квота, и
поэтому Линия Минамото сможет послужить Империи еще
лучше!
Высокий, как для своих азиатских кровей,
черноволосый Тадаси был самым спокойным человеком из всех, кого я
встречал в своей короткой жизни. Лет в семь он взял своеобразное
шефство над Пашкой, когда того в очередной раз поколотила группа
курсантов, не принявшая его теорию об исключительности Линии
Воронцовых в целом, и его представителя, в частности.
Так у Павла появилась «подписка» и он оборзел
еще больше. Хотя, с возрастом, его попытки самоутвердиться вызывали
уже не раздражение, а улыбку. Ко мне он подошёл к одному из первых,
еще в юном возрасте, пытаясь объяснить, что сможет обеспечить мне
достаточное покровительство при условии его полной
поддержки.
Как-то так получилось, что от меня он ни разу
не получал в нос, ведь при всей его настойчивости, он в качестве
оружия использовал «слово», а не «дело», чем отличался от
подавляющего большинства других Одарённых курсантов. И мне хватало
стычек с более борзыми и менее умными, чтобы выплескивать своё
недовольство еще и на Пашку.
Более того, со временем я даже к нему привык.
Выслушивать его далеко идущие планы по прекрасному карьерному
будущему инквизитора Ордена Войны Павла Смирнова-Воронцова было
забавно. Ну и что, что для Ордена Войны его потенциальный Дар не
подходил — всегда есть возможность сменить Сущность, либо развиться
в боевого ментата, силой мысли взрывающего головы у богопротивных
Демонов!
В
общем, четыре года мы жили вместе в одной комнате и жили, нужно
сказать, вполне дружно.
—
Пожри тебя Хаос, Ноунейм! Встань при появлении будущей гордости
Инквизиции! Великого и Ужасного Брата Павлуса! — с порога заорал
Смирнов, зафигачив ногой по железной спинке кровати.
—
Пашка, не бузи! — я даже и не подумал подняться.
—
Эх, никакого уважения к Святой Инквизиции! — сокрушенно покачал
головой товарищ, но подошёл и протянул руку для
приветствия.
Я
уселся, приподнял задницу и пожал руку. А вот подошедшего Тадаси я
с удовольствием приобнял. К японцу я испытывал тёплые чувства из-за
его жизненной позиции. Нет, Пашка мне тоже нравился, но японец был
каким-то «цельным»?