Я молчал.
Он молчал. Мы смотрели друг на друга. Наконец, вице-адмирал нарушил
затянувшиеся молчание.
— Но
постоять за себя ты должен уметь. И при этом, по возможности, ты не
должен покалечить своего соперника. Вот с этим я тебе могу помочь.
Точнее, не совсем я.
Он нажал
кнопку на селекторе.
— Алиса!
Позови Роберта, пожалуйста!
Через
секунду в кабинет зашел Роберт Хорн — Тень графа Волкова. Это был
пожилой мужчина, за пятьдесят, худощавый и жилистый. Двигался он с
грацией, которой бы позавидовал любой молодой атлет.
— Роберт
— это Антон. Антон — это Роберт, — просто сказал вице-адмирал. —
Роберт научит тебя как правильно бороться и побеждать, не искалечив
при этом своего соперника.
Тень
внимательно посмотрел на меня, слегка наклонив голову без тени
улыбки на лице.
— Роберт,
у молодого человека я вижу большой потенциал, а еще у него есть
куча свободного времени, которое он не знает на что потратить.
Думаю, он не будет против индивидуальных занятий с тобой, —
начальник Академии начал заново набивать трубку. — Он весь твой!
Свободны!
— Ну
привет! — Хорн присел на корточки передо мной. Даже так, его глаза
не оказались с моими на одном уровне, а были всё равно выше. Он
протянул мне свою огромную лапу.
Я её
осторожно пожал. И впервые увидел его сдержанную улыбку.
— Ну,
пошли, что ли, хулиган малолетний! Звезда еще высоко, мы еще успеем
хорошо позаниматься!
Все эти
воспоминания всколыхнул во мне теплые чувства и немного сожаления.
Роберт хорошо со мной поработал. К двенадцати годам я теоретически
мог убить человека голыми руками двумя десятками способов. А когда
нас познакомили с оружием — количество вариантов выросло до
бесконечности.
Драки
между курсантов вне зала прекратились сами собой. Во-первых, за это
наказывали, и наказывали серьезно, а во-вторых, нам всё-таки вбили
в голову понятие «дисциплина». Драчки в туалетах и «тёмные» по
ночам мы оставили гражданским хлюпикам, не умеющим рассчитать угол
и усилие удара в солнечное сплетение, способное мгновенно вырубить
оппонента.
Оставался
разрешенный и, поощряемый руководством, официальный «вызов»,
которым я, сказать по правде, сильно злоупотреблял. При наличии у
меня плохого настроение, я приглашал кого-нибудь на поединок и там
отводил свою душу и выплескивал ярость в рамках правил и под
присмотром инструкторов.