В этот момент, уловив слева от себя какое-то движение, я
оторвался от листа, в который до сих пор добросовестно пялился,
поднял голову и обернулся: первое отделение во главе с Миланой
двинулось вдоль по аллее. Не то чтобы прям вот строем – чеканить
шаг от нас в корпусе никто не требовал – но сплоченной, плотной
группой.
За «воронцовцами» тронулась с места и команда Ясухару. Третье же
отделение пока выжидающе смотрело на меня.
«Где у нас проходит эта… как ее? Архифакторика? – по-быстрому
уточнил я у Фу, лишь затем сообразив, что можно было просто
направиться следом за двумя первыми отделениями – занятие-то нам
предстояло совместное.
«Артефакторика, – не преминул поправить меня дух. –
От слова «артефакт». Чертог номер десять. Это прямо перед
комплексом полигона», – выдал-таки он необходимую
информацию.
– Нам в десятый чертог! – проговорил я вслух, окинув взглядом
отделение. – Ну что, господа жандармы, идем учиться?
– А почему «жандармы»? – непонимающе вскинула голову Иванова. –
Ах, да, – догадалась она, впрочем, почти тут же. – Третье отделение
же!..
– Третье по счету, первое по сути! – заявил я, зачем-то решив
поддать пафоса.
– Точно! – неожиданно подхватила Маша Муравьева. – Третье –
лучшее! Как в хорошей сказке! Вперед, жандармы!
– Вперед, жандармы! – нестройно, но бодро закричали уже все – ну
или почти все, может, кто и отмолчался из скромности, за каждым не
уследишь. Но Иванка, вон, точно участвовала в общем хоре – и с
немалым энтузиазмом.
«А кто-то еще что-то говорил о бесполезности идеологической
накачки?» – хмыкнул Фу.
В этот момент мы уже вовсю шагали в направлении учебного
корпуса.
[1] С ударением на первый слог
в которой я сижу на своем
первом уроке
Аудитория, в которой должно было состояться мое первое в
Федоровке учебное занятие, мало чем отличалась от привычного мне по
прежнему миру школьного класса. В просторной светлой комнате с
высоким потолком стояли три ряда двухместных парт – по шесть в
каждом, всего восемнадцать – как раз на тридцать шесть человек.
Имелся и отдельный стол для преподавателя – пока пустующий. Разве
что классной доски нигде не наблюдалось.
Оставив фуражки на полке перед входом в кабинет, мы, не
сговариваясь, расселись по отделениям. «Воронцовцы», ввалившиеся в
кабинет раньше всех, полностью оккупировали ряд у окна, причем сама
Милана заняла первую парту. В соседки себе молодая графиня по
каким-то одной ей ведомым причинам выбрала некую Алину Зиновьеву,
девицу незнатную и, в общем-то, невзрачную – да и мага, кажется, не
особо сильного. Кутайсов же с Гончаровым удостоились лишь чести
сесть сразу позади Воронцовой.