Лицо Рама внезапно из замкнутого стало злым, он дернул головой и хотел крикнуть помешанной что-то резкое, отрезвляющее, но она вдруг разрыдалась, закрыла лицо руками и бросилась в дом. В ее плаче слышалось безысходное, болезненное отчаяние существа, которому нет спасения. Тролли не оставят ее в покое, пока она не умрет.
Хозяева переглянулись, Эйвинд Гусь скривился.
– Надоела она мне! – с досадой пожаловался он. – Пора ее дальше провожать. Не могу больше про троллей слушать. Скоро сам начну их видеть.
Кар вдруг хмыкнул. Все посмотрели на него.
– Держи ее дома, сколько она захочет! – велел он хозяину. – Она ясновидящая!
– Помешанная она, а не ясновидящая! – досадливо возразила Фрейдис хозяйка. Долг гостеприимства уже стал обременять ее. – Только троллей нам и не хватало!
– Она видит то, что есть! – сурово ответил Кар. – Это вы видите людей вместо троллей! А она видит троллей, как они есть!
Не прощаясь с хозяевами, он вскочил на своего коня и поехал со двора, так и не зайдя в дом.
Свернув на тропинку к морю, постепенно Кар стал погонять коня и скакал все быстрее и быстрее. Он сам еще не знал, что хочет делать, но мысль о том, что враг все-таки ушел, была нестерпима. Казалось, что внезапно обретенные силы помогут его как-нибудь задержать. Зачем он потерял столько времени на том глупом дворе! Да не так уж и много! Уплыл на рассвете! К ночи он будет на Квиттингском Юге, где хозяйничают фьялли! Может, за Ягнячьим ручьем его ждут корабли Торбранда Тролля. Неужели он уйдет, мальчишка, взявший верх над колдуном Каром… Нет! Только над старым Каром. Над новым Каром, побывавшим в святилище Раудберги и говорившим с норной, ни один человек не возьмет верха, никогда!
Кар мчался по каменистой тропе вдоль берега к устью фьорда, все меньше и меньше замечая окружающее. В его памяти ожила ночь, лунный свет, заливший широкую площадку, молчаливые лики стоячих камней. Океан мрака внизу, синее пространство неба с косматыми облаками наверху, такое близкое, изливающее потоки силы на него, пришедшего за силой… Тот Кар, что родился возле черного круга жертвенной крови, возник снова, и колдун сам себе казался вихрем, готовым смести все преграды. Вот так же он может мчаться над землей и над морем, как ветер, что летит своим путем и не смотрит вниз…
Не помня себя, Кар вылетел на мыс возле устья фьорда, но тут был вынужден придержать коня. Перед ним расстилалось море: серое, почти гладкое зимнее море, равнодушное, глухое. Эта пустота чужого пространства разом оглушила и отрезвила Кара. Здесь начиналась новая стихия и новая сила, над которой Кар и даже сама Раудберга не имели никакой власти. Это обитель Ньёрда, Эгира и девяти его дочерей, морских великанш. Они сами правят своим миром.