– Как ты ни спеши, а от меня ты не скроешься! – иной раз слышала Сэла, проходя по двору, и, обернувшись, видела за плечом грозную фигуру военного вождя, которого и не заметила раньше, но который был почему-то уверен, что она убегает именно от него.
– Какое красивое платье ты надела! – одобрил он в другой раз, когда Эрхина подарила ей какую-то обновку. – Мне нравится! Будь спокойна!
– А, значит, ты уже соскучилась по мне! – радовался он, стоило ей пройти мимо. – Ну и бойкая же девчонка, никуда от нее не скроешься! – И расплывался в широкой, чрезвычайно довольной ухмылке.
Сэла раз или два пыталась дать ему понять, что он заблуждается, но Ниамор видел в этом только лукавую игру, призванную сильнее воспламенить его чувства. А они воспламенялись только от мысли, что у кого-то есть такое намерение: готовность пойти навстречу женской любви на острове Туаль считалась одной из первейших добродетелей мужчины, а Ниамор, разумеется, во всем был здешним образцом! В конце концов Сэла так от него устала, что старалась не выходить одна.
А погода установилась уже совсем летняя, и фрия Эрхина со всеми приближенными много времени проводила на воздухе. До Праздника Цветов оставалось не так уж много, и для фрии пришло время выбора. Доблестные воины упражнялись с удвоенным пылом, надеясь заслужить благосклонность земной богини и стать ее священным супругом.
Целые дни Сэла просиживала вместе со всеми на зеленом валу, уныло наблюдала за доблестнейшими героями острова Туаль и надеялась хоть мельком увидеть Торварда по пути через двор обратно. Ее страстной сосредоточенности могла бы позавидовать всякая влюбленная. Но гораздо чаще она дожидалась Ниамора, который не мог допустить, чтобы прекрасная и высокородная дочь конунга скучала, и принимался развлекать ее рассказами о своих подвигах. Ах, если бы он знал, как жаждет она поговорить не с ним, а с рабом из кузницы, как хочется ей видеть не эти зеленые валы с бронзовыми, сияющими на солнце воротами, а бурые скалы и простые каменные изгороди Аскефьорда, не этот огромный дом с красными стенами, а дерновую крышу усадьбы Дымная Гора, где весной прямо на зеленых скатах расцветают подснежники, и маленькую березку, выросшую на западном углу, трепещущую на ветерке, словно от боязни упасть с высоты… Но корни держат ее надежно, и Сэла, как та березка, стремилась вернуться к той земле, в которой остались ее собственные корни.