Долговязый предводитель слонов тоже поднялся на ноги, простер тонкую аристократическую руку над собранием:
– Известно ли вам, братия, что двое подсылов собирались покуситься на князя Световара?
Люди зароптали. Станислав продолжил:
– К нам пожаловали отнюдь не саквояжи, а настоящие воины. Я лично предпринял проверку. При первых же признаках разлада они избили моего человека. Во время беседы со мной злоумышленники старались вызнать, где наша дружина. Учитывая их опасность, пришлось принять меры.
– А если ты ошибаешься и они все же послы? – продолжил настаивать Люлякин-Бабский.
– Окстись, Полкан, – отмахнулся Драндулецкий, – ни для кого не секрет, что ты метишь на княжество.
Бояле загалдели. Получалось, главный осел княжества заодно с подсылами!
– Напраслину возводишь, кощей престарелый! – взревел Полкан. – Кабы оне лазутчиками были, стали бы в открытую по Тянитолкаеву хаживать? Нешто немчурийцы глупее нас?
– Вообще-то глупее, – зароптали ослы, знаменитые нелюбовью к закатным странам.
– Не глупее! – подтвердили слоны.
– Так или иначе, я пленил их. Приедет князь, он нас рассудит, – сказал Станислав и сел. Он чувствовал, что из-за волнения у него скосились глаза, и предпочел спрятать лицо.
Люлякин-Бабский не унимался, тряся перстом в сторону соперника:
– Зрите, соратники, подлейшего из нас! А ежель гости и вправду послы, а? Ну и ну, братья слоны, не ожидали мы от вас такой каверзы. Хотите углубить ссору с Немчурией? Валяйте! – Полкан сделал паузу. – Хотя нет! Я требую срочно вернуть мне гостей. Станислав перехватил их, когда они шли ко мне домой.
Обвиненный боялин не выдержал, вспылил по-настоящему:
– Они воспользовались моим приглашением! Пошли по своей воле. Видать, у тебя было не вольготно.
– А чего это ты глаза к переносице собрал? Брешешь опять? – привязался к недугу Драндулецкого Полкан.
– Сколько раз просил! – взвыл Станислав.
Началась длительная боялская склока, которую сами думцы называли на закатный лад дискуссией. Охрана напряглась, готовясь остановить драку, ведь спорщики в любой момент могли перейти к физической аргументации своей правоты.
В обычаях боял были так называемые пленарные совещания. Их устраивали после обычных, на улице, без охраны. Сегодня в думской зале витало отчетливое предчувствие «пленарки».
Егор Емельянов очнулся в сыром темном помещении. Он лежал на соломе, притом в очень неудобном положении. Правая рука онемела. Ефрейтор пошевелился и загремел цепями. Выяснилось, что руки и ноги богатыря-дембеля закованы в крепкие «браслеты», а цепи крепились к большому кольцу в стене.