– Ну, я человек сухопутный, так что в километрах, – ответил я.
Этот парень определенно начал мне нравиться, и я подумал, что, скорее всего, не ошибся в выборе посудины.
– Если в километрах… Сотня устроит?
– Устроит, – кивнул я, – а тебя сотня устроит?
– Сотня чего и за что? – лениво поинтересовался самурай.
– Сотня баксов.
– Ага… – неопределенно отозвался он, – а за что?
– Отвези меня отсюда километров за сто. В какое-нибудь тихое райское место.
– И баксов сто, и километров сто, и скорость сто… – задумчиво ответил он, – кругом сто!
Он засмеялся и вдруг лениво сказал:
– Нет, не устроит.
И снова развалился, уронив голову на свернутый валиком ватник.
Я удивился и спросил:
– А сколько устроит?
– Триста.
Теперь засмеялся я:
– Пятьсот в оба конца. И ни в чем себе не отказывай.
– А я и так не отказываю, – ответил он, – ладно, годится.
Я встал и, подняв рюкзак с настила, швырнул его в катер.
– Что, прямо сейчас поедем? – спросил самурай, поднимаясь на ноги.
– Прямо сейчас, – ответил я и спрыгнул вслед за рюкзаком.
– Ну, сейчас так сейчас, – сказал парень, проходя к маленькому штурвалу, установленному на задней стенке невысокой надстройки.
– Меня Мишей зовут, – представился я, помня, что я до сих пор американец Майкл Боткин.
– А меня – Тимуром, – ответил капитан, протягивая мне руку.
– Слушай, Тимур, – я внимательно посмотрел на него, – а у тебя еще курнуть есть? Посмотрел я на тебя, и что-то мне захотелось вспомнить молодые годы.
– Не спеши, – ответил Тимур, – давай отойдем на пару километров.
И он нажал на кнопку пуска.
Оба «меркурия» глухо заворчали и забулькали, а Тимур сказал:
– Садись в кресло. На скорости лучше сидеть, чем стоять.
– А лежать лучше, чем сидеть, – усмехнулся я, вспомнив поговорку.
– Не скажи, – возразил Тимур, – если ты уляжешься тут на полной скорости, то из тебя всю душонку вытрясет.
– Молчу, – ответил я и забрался в одно из двух высоких кресел, закрепленных за надстройкой.
Второе, пилотское, кресло занял Тимур.
Повернувшись ко мне, он выразительно пошевелил бровями и сказал:
– Деньги утром, стулья вечером.
– А… – спохватился я, – извини.
Вынув из кармана бумажник, я дал Тимуру двести долларов и сказал:
– Деньги – стулья – деньги. Остальное получишь, когда приедешь за мной.
– Годится, – ответил Тимур и, засунув деньги в нагрудный карман ветхой джинсовой рубашки, передвинул вперед какой-то рычаг.