Наступает
день икс, и я критично осматриваю теперь уже точно не нашу квартиру. Часть
мебели и вещей удалось удачно продать через сайт. Из детских кроватей мои
кнопочки давно выросли, но у меня все никак не доходили руки до разхламления
квартиры. Впрочем, как и до того, чтобы отдать их маленькие вещи.
С
легкой ностальгией и теплотой внутри я рассматривала крохотные ползуночки и
распашонки вместе с яркими смешными комбинезончиками с заячьими ушками на
капюшонах, пока разгребала верхние полки шкафов. Сейчас уже не верилось, что Света
с Костиком могли вместиться в эти вещи, однако ж так и было.
Если
честно, скрепя сердцем, собирала их маленькие вещи, так не хотелось их отдавать
кому–то. Как будто что–то от сердца отнимала. Но все это, конечно, глупости.
Незачем цепляться за прошлое. У нас все хорошо в настоящем. Да и два дополнительных
объемных пакета с собой тащить – то еще удовольствие. Мой здравый смысл
припомнил бы мне все, когда мы с детьми сели бы в электричку.
И
в итоге, оставив несколько наиболее памятных вещичек, я все же отдала остальные
вместе с детскими прибамбасами и игрушками. Тому, кому нужнее. Девушка, которая
пришла за ними, светилась искренней радостью, рассматривая одежду.
–
Вещи изначально очень хорошего качества, потому до сих пор прилично выглядят,
как вы видите, – заметила я тогда, немного смущаясь.
Девушка
ответила не сразу, все любовно перебирала одежду пальчиками.
–
Спасибо, – наконец она подняла на меня глаза, полные счастья, – вы даже не
представляете, как спасли нас с детьми. Их отец от нас отвернулся, все родственники,
и его, и мои, тоже. Я думала, они придут хотя бы на выписку, но, – она сделала
паузу сглатывая, – нет. Мы уже неделю, как дома, а для остальных словно не
существуем. Упросила соседку присмотреть за моими ребятками, пока к вам схожу.
Сколько с меня?
Ее
откровение неприятно резануло по мне, задев что–то давно спрятанное в душе под
семью печатями. Нечто запретное и слишком ненужное для собственного равновесия.
–
Ничего не надо, – ответила ей металлическим голосом, – просто забирайте.
–
Но как же? Так нельзя. Вы ведь тоже одна, – растерянно пролепетала девица.
Одна…
Как
же больно мне сделало это крохотное слово. Одновременно с ним в сердце
направилась целая куча игл, которые с особым рвением моментально впились в
броню, которую я выстроила собственноручно еще пять лет назад, а теперь какая–то
случайная девушка так легко ее разрушала.