— К сакуре. Она
цветёт.
— А зачем?
— Не знаю. Я так хочу.
— Хорошо. Будь осторожнее, тут
недалеко мякишей видели.
— Буду.
Три куклы ушли, а мы продолжили
путь. Прошло часов восемь, а сакура словно бы не приблизилась к нам
ни на метр. Сколько же нам идти? Месяц, два?
У остальных игрушек всегда
шаблонные реплики, —
вдруг сказала Алиса. —Кукла сильно отличается. Она как будто живая.
Будь осторожнее с ней, Арчи. Она не просто так рядом с тобой
появилась, я уверена.
— Смотри, — Кукла указала
пальчиком на небольшую жёлтую гору. — Там деревня Солома. Хочешь,
зайдём?
— Нет. Давай не отклоняться от
маршрута, — мрачно отрезал я.
Не такого исхода я ожидал, входя
в сокровищницу Аматэрасу, совсем не такого.
— А вы едите? — спросил Боря. —
Моего барашка покормить не надо?
— Едите? — Кукла постучала
пальцем по подбородку, словно бы рефлекторно, по привычке. Она так
всегда делает, когда что-то не понимает.
— Еда. Самая лучшая вещь в жизни.
Как и сон.
— Сон?
— Да.
— А что это?
— Лучшая вещь в жизни.
— А еда?
— Тоже.
— А что лучше?
Боря завис, не зная, что
ответить. Я же порадовался, что в моих кошелях всегда достаточно
еды.
— Еда и сон помогают людям жить,
— пришёл я на помощь Боре.
— О, — Кукла вдруг замерла.
Игрушечный барашек врезался ей в спину и отскочил, Боря негодующе
хрюкнул.
Я остановился рядом с Куклой. Её
деревянная голова повернулась ко мне, в её глазах застыла
растерянность.
— Я вспомнила. Я что-то
вспомнила.
***
Острова Англов, Летающий
Остров Богини Аннабель, Секретный Этаж.
Седой старик в бело-золотых
одеждах сидел в позе лотоса перед металлическими дверьми и
медитировал. Вместо глаз, носа и ушей у него зияли тёмные провалы,
а губы были сшиты золотыми нитями.
Старик не шевелился. Казалось,
что даже его сердце – и то замолкло.
Треск!
Старик дёрнулся. Странный звук
раздался из комнаты, которую он охранял вот уже более двух веков.
Старик поднялся и приложил руку к двери. Она вошла внутрь и
отъехала в сторону, выпустив клубы ледяного тумана.
Старик вступил в комнату и замер.
Его лицо искривилось в ошеломлении. Посреди небольшого помещения,
заполненного морозным паром, в метре над полом висел ледяной гроб.
На каждой его плоскости сияли пять граней узоров.
Губы старика скривились в
странной улыбке. Провалы его глаз смотрели в одну точку – на крышку
гроба, на которой появилась кривая трещина.