Я
считал и называл его отцом.
Он
считал и называл меня сыном.
Моргнул,
прогоняя нахлынувшие воспоминания. В этой дрожащей, плачущей и сдавшейся
девчонке я увидел себя – пацана, который когда-то тоже попал в безнадёжную
ситуацию и уже сдался.
—
Не дёргайся, поняла? — проговорил охрипшим от навалившихся воспоминаний
голосом.
Она
закивала, глядя на меня затравленно и с неверием.
Да,
я тоже, такому как я, не поверил бы.
Разжал
пальцы, сделал шаг назад и спросил:
—
Кто тебя подослал?
Девчонка
расширила и без того свои большие глаза и замотала головой.
—
Я не… Меня никто… не подсылал… — прошептала она. — Я просто… Я хотела найти…
деньги…
Рукавом
куртки утёрла нос, шмыгнула им и, опустив взгляд, бессвязно, сквозь всхлипы
заговорила:
—
Я давно не ела… И хотела… В горячий… душ… Новое… бельё… И чтобы не голодать…
больше… никогда…
И
снова я вижу и отчётливо понимаю – не лжёт. Правду говорит.
Она
вскинула голову, но тут же зажмурила глаза, явно не желая смотреть на меня от
чувства стыда.
—
Садись в машину, — бросил сухо, хотя внутри зашевелилось позабытое странное
чувство. Сочувствие? Жалость? Или быть может, просто кто-то сверху решил
напомнить, что долги рано или поздно нужно возвращать?
Макар
спас меня. Пришло время и мне спасти кого-то.
Почему-то
эта мысль взбесила.
Проблем
выше крыши, теперь ещё девчонка на хвосте. Но не бросать же её? Вижу, что
загнана в угол и вряд ли её у неё всё закончится хорошо. Или от голода сдохнет,
судя по её худобе, не ела давно. Или попадёт в притон. Или бросится под поезд.
Убрал
пистолет в карман куртки и посмотрел на девчонку.
Она
не сдвинулась с места. Но хоть реветь прекратила.
—
Что застыла? Садись, сказал, — повторил раздражённо.
Она
с силой сжала пальцы на лямках своего дохлого рюкзака и зашептала, заикаясь,
пробуждая во мне ярость:
—
Зза… зачем? Вы хотите у… у-у… уб-бить м-меня? Или… изз… знасиловать?
Убить?
Изнасиловать? О чём она думает?!
Я
взглянул на неё, надеясь, что это была несмешная шутка, но, увы, девчонка
говорила серьёзно.
—
Я не собираюсь тебя убивать. И женщин я никогда не насилую, — ответил охрипшим
от злости голосом. Вздохнул и добавил мягче: — Садись. Я не причиню тебе вреда.
Обещаю.
Но
в её глазах неугасающий страх. И мне не по себе от этого. Она боится меня.
Боится, что обману. Похоже, жизнь её уже успела хорошенько потрепать.