- Ничего страшного он вам не сделает. Ну погрозится немного,
нахмурившись. Да даже если и придумает какое-либо наказание, мы вас
не оставим, будем помогать.
- Спасибо тебе, - чмокнула в щеку своего молодого человека
Ингиелла и нежно взглянула на него.
- Пойдемте собираться на завтрак, - грустно произнесла Оливия и
понуро побрела на третий этаж, где располагалась их с Ингиеллой
общая комната.
Я же пошла в свою, мысленно кляня себя за то, что мы забыли
закрыть эти чертовы стойла. Хорошо хоть заклинание, заметающее
следы, не забыли наколдовать. Иначе нам бы всыпали по первое число.
И судя по недоброму взгляду ректора, досталось бы больше мне. И
чего он так ко мне прицепился?
Позавтракав, поплелись с подругами получать свой нагоняй от
ректора. Понуро брели по направлению к учительскому корпусу, по
дороге получая вслед неодобрительные взгляды адепток других
факультетов. Все их пренебрежение сводилось к тому, что мы втроем
были одеты в брючными костюмы и короткие тренировочные куртки, а не
в кринолиновые пышные платья, с юбками в пол, наглухо застегнутыми
воротниками. Это были не платья, а издевательства какие-то. Летние
еще куда не шло, в них ноги хотя бы не путались под слоем нижних
юбок, а вот зимние - тяжелый бархатистый верх одежды и так давил
своим весом, а еще нижнее одеяние, сделанное из теплой грубой
шерсти заметно утяжеляло весь наряд. Ходить в таком нужно было
учиться годами. У нас с подругами опыта было недостаточно, поэтому
мы грубо пренебрегали здешней женской модой. И, честно говоря, нам
троим было на это глубоко наплевать. Ни с кем из университетских
девушек мы так и не завели дружбы, да и не очень-то и стремились к
этому.
Гордо прошествовав мимо презрительно поджимающих губы адепток,
прошли в здание учительского корпуса, поднялись на этаж и,
остановившись в нерешительности около ректорской двери, тяжело
вздохнули.
- Пойдемте получать свою порцию ректорского гнева, - невесело
хмыкнув, я решительно постучалась в дверь, которая тут же
распахнулась.
- Входите, адептки, я не кусаюсь, - хмыкнул ректор, восседающий
за своим большим темно-коричневым лакированным столом, уютно
расположившись в высоком черном кресле.
Облокотившись локтями о стол, он сцепил свои руки в замок и,
опустив на них подбородок, хитро посмотрел на нас троих.