Ой, млять…
У вас когда-нибудь было такое, что вид какого-то предмета,
характерный запах или определённый звук вызывали давно забытые
воспоминания? Вытягивали их по ассоциационной ниточке, одно за
другим, как рыбку на леске с множеством крючков?
Я вот случайно потянул за такую ниточку, а на ней целая, мать
её, жизнь. Благо, что короткую и однообразную. Не благо то, что она
– дерьмо собачье.
Позвольте представиться – Майкл. Фамилию не запомнил. Почему?
Скажите спасибо, что имя помню, с моим-то прошлым.
Мне восемнадцать или девятнадцать лет. Точнее не знаю, потому
что я не умею считать. То есть не умел. И все эти годы я был
«особенным». Солнечным ребёнком. Дауном.
У меня есть мать. Но я её не видел уже давным-давно. Даже не
помню как она выглядит, только смутные образы гладящей меня по
голове женщины. А ещё есть Бель. Моя старшая сестра, Изабелла. Но
мне всегда нравилось, как она возводит очи горе, когда я называл её
Бель.
Эти воспоминания… Они точно мои. Или я хочу думать, что они мои?
Раздрай в голове — у меня было два вчера. И два позавчера. Благо,
что для меня-Майкла каждый день был как под копирку. И всё же я
готов поклясться, что каждый день прожитый Майклом - прожит и
мной.
Неподалёку есть прибрежный городок, с довольно-таки неплохим —
по местным меркам — портом. Я работал (и работаю) там грузчиком – с
раннего детства. Уже тогда, будучи совсем мелким я не сильно
уступал взрослым мужчинам. А ведь с каждым днём я становился всё
сильнее и сильнее, поражая окружающих. Например, я с лёгкостью нес
в одиночку бочку, которую четверо с трудом могли катить. Местный
люд – простой, бесхитростный – приглядывал за мной когда у сестры
не было возможности вырваться ко мне.
Жил я неподалёку от портовых складов, в клетушке в которой и
крысе было бы тесно. Заработанные мной деньги я отдавал сестре —
всё равно я не понимал, зачем нужны эти металлические и бумажные
штуки. А она покупала мне еду и одежду.
Я обхватил голову руками и застонал от нахлынувших воспоминаний.
Неприятных до дрожи. А ведь ещё вчера Майкл с вожделением отдавался
им.
Стон не облегчил мои страдания. Только засунув голову в ручей я
смог немного успокоиться.
А вот и причина избиения найдена.
Всё было тихо и мирно, пока Майкл рос. Он – или я – был
спокойным ребёнком, способным развлечь себя сидя на одном месте –
камешки и щепки были его лучшими игрушками. Бель всё пыталась
чему-то научить меня – но скажем честно – проще научить читать
собаку, чем меня, говорящего-то с трудом. И так продолжалось, пока
мне не стукнуло семнадцать. Запоздалое половое созревание.