Его глаза сияли яростью, словно у разъяренного волка.
На меня еще никто и никогда не смотрел с такой яростью и угрозой!
Мгновенно похолодев от ужаса, я совершенно точно поняла, что, как и он, перешла сейчас грань Войны, на которой мы балансировали все десять лет, со дня нашего знакомства.
Он сейчас меня убьет!
- Беги, Марина! Беги! – прошипел Кирилл, прожигая меня полными ярости глазами и сжимая пальцы в кулаки.
И я побежала. Что было сил побежала. Понимая, что спасаю свою жизнь.
- Эх! Хорошо! - выкрикнула я, грохнув рюмку на стойку бара. - Повтори-ка еще, дорогой! - обратилась к молоденькому бармену, то ли за шестой, толи за восьмой рюмкой коньяка к ряду.
- Девушка, миленькая! Хватит вам уже. Давайте я вам такси вызову. - Взмолился парень, - Вы же сейчас отключитесь!
- Кто? Я? Да ты что? Вечер только начинается!
Возмущению моему не было придела. Я вскочила на ноги и попыталась залезть на высокую барную стойку, в крови просто бурлила смелость. Подогретая алкоголем. Счет выпитым рюмкам я не вела уже после третьей. Хотелось вытворить, чего-нибудь этакое! Такое, чего за всю жизнь себе не позволяла! Всю жизнь я старалась быть хорошей девочкой для тех, кто это не ценил не грамма. Хватит! Надоело! Сегодня мой день! Имею право!
- Девушка, миленькая, не хулиганьте! - снова взмолился несчастный бармен, поддерживая меня, чтоб не навернулась со скользкой стойки.
- Какая я те девушка! У меня сегодня десять лет со дня свадьбы! Будь она не ладна.
Я изо всех сил держалась за руку бармена, помогающего мне удержаться на стойке.
Гребаные каблуки! Как же на них высоко! Голова приятно кружилась, и мне хотелось парить, словно птице или сделать пару танцевальных па, что б привлечь к себе всеобщее внимание, но страх упасть, однако же, остался и сдерживал от необдуманно резких движений.
- Ну, вот и отлично! Вот и идите к своему мужу и празднуйте с ним, - оживился бармен.
- А я ему не нужна для праздника. Он его и без меня прекрасно отметил, выебав свою молоденькую студентку прямо в жопу! – разоткровенничалась я, видя в несчастном парнишке уже чуть ли не лучшего друга. - Старый козел! Ему шестьдесят почти, а ей, я не знаю, есть ли двадцать! Прикинь? И что самое ужасное, я отдала этой мрази свои самые лучшие, самые сочные десять лет жизни! Прикинь! И кому я теперь нужна, а?