Вопросы одолевали меня и тяжкие мысли. Я сидел на пенечке и в
большой задумчивости смотрел перед собой. Смотрел, но не видел ни
ромашковой полянки, окружавшей меня любопытными желто-белыми
цветками, ни солнца, предвкушавшего сладкий сон после жаркого
трудового дня, и устало клонившего свою огненную голову к скрытой
за деревьями пуховой подушке – горизонту. Очнувшись, потряс
головой, словно разгоняя тучу надоедливых насекомых. Надо
продолжать путь. Но дальнейшее мое путешествие из веселого и
беззаботного, красочного и приятно пахнувшего хвоей, разнотравьем,
прелыми лесными листьями превратилось в напряженное и тревожное.
Меня ни на секунду не отпускала главная мысль, главный вопрос: что
делать, кому сообщить для принятия соответствующих мер, кому
передать ответственность за дальнейшие действия. Я не боялся
ответственности, но не имел никаких средств и возможностей для
устранения проблемы. Кроме одной возможности: обратиться к
«правильному» человеку.
Я шел на автопилоте, подсознательно переступая поваленные
деревья, обходя ямки и кочки, перепрыгивая ручьи. А в голове
продолжалась напряженная работа по поиску выхода из сложившейся
ситуации. Тайное донесение – цилиндр с кожаным шнурком требовалось
передать в надежные, верные руки. Я, как Штирлиц, перебирал
кандидатуры одну за другой и отбрасывал, и опять возвращался к
новым и уже отброшенным. Собственно, вариантов было не так уж и
много. Возвращаться в монастырь – уже далековато, хотелось бы
поскорее начать действовать.
По пути домой я должен был остановиться у отца Владимира, но он
меня совершенно не знал – когда-то приютил на одну ночь меня с
отцом Павлом и все. С тех пор прошло много лет. Я изменился внешне,
да и давно это было, не узнает он меня. Как поверить незнакомцу в
таком деле государственного масштаба? Ставлю себя на его место.
Нет, это вариант только для самого крайнего случая. Обратиться дома
к сельскому старосте? Тоже не выход. Не очень трудно догадаться,
что он скажет: в детстве дурачком был, и монастырь ума не добавил
за столько лет учебы, что с него взять, неразумного, вот уже
какие-то лазутчики мерещатся. Выбросит тайное послание, с него
станется, и все.
Уже устал тасовать кандидатуры с мысленной подготовкой каждому,
в зависимости от личности, различных вариантов текста обращения,
текста рассказа обо всем, случившемся со мной по пути домой. Устал
от этого неимоверно, но мой выбор, в конце концов, пал на отца
Павла, о котором я подумал в качестве первого по счету кандидата.
Ходил в мыслях вокруг да около, но вернулся-таки к нему. Он
единственный, кроме Герасима и архимандрита – настоятеля монастыря,
оставшихся далеко позади, хорошо ко мне относился, был серьезным
человеком, который может поверить в мой рассказ, а не отмахнуться
от меня как назойливой злой осенней мухи. Он мог, используя свои
церковные связи, отправить информацию в срочном порядке на самый
«верх». Так тому и быть. Так тому и быть.