- Святой отец наш жив и здоров и по-прежнему наставляет свою
паству на путь истинный, Божий. Ладно, давай спать ложиться, а
завтра с утра пойдем к Дашке.
- Нет, мама, мне сейчас, безотлагательно, надо обязательно зайти
к нашему священнику и посылочку передать срочную от настоятеля
монастыря – так мне он наказывал, отправляя домой. Не могу
ослушаться. Ты пока отдохни от домашних хлопот, не успеешь глазом
моргнуть, как я возвернусь к тебе. Но если задержусь – не волнуйся,
может статься, у отца Павла возникнут вопросы по этой передачке
архимандритовой, иль по моей учебе в монастыре – хорошо ли его
наставления исполнял, добросовестно ли науки постигал. Постараюсь
обернуться побыстрее, а там как выйдет. На все воля Господа
нашего!
- Конечно, конечно, сынок, иди, я подожду – больше ждала,
потерплю еще немножко.
Я быстро преодолел расстояние до церкви, ничего и никого вокруг
не видя – был занят своими мыслями, в сотый раз повторял в уме
рассказ, приготовленный для нашего сельского священника.
Все оказалось гараздо проще, чем я себе это представлял. Отец
Павел ничуть не изменился, несмотря на столько лет, прошедших с
нашего путешествия в монастырь. Меня встретил с радостью, обнял,
обхлопал со всех сторон своими крепкими руками. Обсмотрел с
удивлением, ни слова не сказал, только удивленно охал, да крякал –
так я ему глянулся спустя многие годы.
- Ну, сказывай, Василий, обо всем, что тревожит – чую, неспроста
ты ко мне прибежал, не отдохнув толком с дороги. Что за
грусть-печаль твое чело морщит? Об твоей учебе и чему научился, я
знаю – в ответе за тебя перед Богом, так что у настоятеля
интересовался периодически, и о твоих успехах наслышан. Я сам
когда-то был воспитанником этого монастыря и отлично знаю, чему там
готовят. Неоднократно выполнял различные задания церкви, ты не
думай, что я всю свою жизнь провел в нашем приходе. Здесь я осел
уже после тяжкого ранения. Не могу всего рассказать тебе, но ты мне
можешь все доверить, что тебя тревожит, и как отцу святому и как
своему старшему товарищу. Неужто влюбился в какую девочку, пока
домой добирался, а? Признавайся, дело молодое!
- Если бы так, отец Павел, если бы влюбился… Вы не
представляете, как я рад нашей встрече и вообще возможности
поговорить с надежным человеком – более чем вам, никому не верю и
тайну, которой я стал обладать, доверить кроме вас никому не могу.
Ну, разве, станет слушать меня староста наш, у которого я навечно
заклеймен как дитя недоразвитое?