– Интересно, на что же потратил деньги Маркелов, – устало вздохнул Костя.
По правде сказать, усталость он сымитировал. Ему самому было до смерти интересно, на что спустил столь внушительную сумму муж Людмилы.
– На компьютер, – спокойно ответила Калерия.
– А ты откуда знаешь? – остановился Комаров.
Калерия рассказала, что когда она выставила из комнаты его с Людмилой, несчастный быстро пришел в себя и поведал медсестре всю правду. Оказывается, мечта купить хоть простенький компьютер давно точила бездушным червем его душу. А тут как раз с ними в поездку навязался директор школы – область выделила ему денег на покупку одного приличного компьютера в компанию к старенькому, видавшему виды. Сам не понимая, что делает, Толик храбро залез в давно известный ему тайник жены и рассовал по карманам заветные пятидесятирублевки и сотни.
На фирме, где отоваривался директор школы, выбор был более, чем богатый. Нашлись компьютеры и для школы, и для Толика. Еще один человек, приехавший в город на той же машине, отоварился набором чистых дискет. Но об этом человеке Калерия ничего не сказала Комарову. Зачем? Покупка компьютера для школы – дело гораздо более важное, интересное и значимое. Оно символизирует стремительный бег прогресса. Оно готовит нас к тому времени, когда любой школьник будет управляться со сложнейшей машиной лучше, чем старушка со спицами. Или младенец с грудью. Или кошка с оставленным без присмотра ведерком только что наловленных карпов. А что символизирует покупка набора чистых дискет человеком, выбравшим для воплощения в жизнь своих преступных целей совхоз имени Но-Пасарана?
* * *
Сегодня в сельпо было настоящее светопреставление: привоз даже в наше, обеспеченное продуктами питания время, есть привоз. И ни одна порядочная сельчанка не пропустит день привоза: в этот день и продукты свежее, и выбор больше, и более расторопные товарки не успеют захапать самую чистую крупу и самые дешевые конфеты.
Совершенно забулдыжного вида мужичонка долго топтался возле прилавка, колеблясь, видимо, между двумя видами одинаково й по цене и качеству беленькой, потом решительно встал в очередь, чего местные гордые внуки Адама отродясь не делывали.
– Мне вон тех, желтых, – робко попросил он тетю Наташу.
Тетя Наташа годилась многим покупателям в дочки, но раз заведено было звать продавщицу местного сельпо тетей, то все ее так и называли. Это была дань подзабытому «товарищ продавец», ну привыкли русские люди обращаться к торговой братии словосочетанием, и ничего поделать с этим было нельзя.