Шонаари просто лежал рядом, прижимаясь всем телом, и я чувствовала, что его окаменевшее мужское достоинство упирается мне в бедро. Кажется, оно огромное, как и сам хозяин. А потом моей щеки коснулся длинный язык, оставляя мокрый след. В этот момент я сдалась, отклонила голову в сторону, подставляя ему шею для поцелуя.
Все! Проиграла! Да и как можно терпеть такую пытку, когда весь низ живота сводит спазмами, а сердце стучит, словно только что пробежала кросс?
— Прекрати… — заставила себя сказать, но от волнения вдруг сперло дыхание. Я охнула, почувствовав тяжелую ладонь на груди, а пальцы Шона сжали сосок через ткань футболки. По всему телу промчалась волна страсти, ударившись об иллюзорный барьер моего сопротивления и разбивая его вдребезги.
— Прекратить? Но тебе ведь нравится, — томно произнес он, не переставая ласкать мою грудь и облизывать шею. — Скажи это сама!
— Не… Ладно… Да, мне нравится, — выдохнула, пытаясь распутать клубок своих, окончательно съехавших с катушек мыслей. — Нам же работать еще вместе.
— Разве секс — помеха для работы? — удивленно спросил мужчина.
Откуда это чудо на мою головушку-то свалилось! И не поспоришь с ним ведь. У нас масса свободного времени.
— Не знаю. Я никогда им не занималась, — выпалила и повернулась, глядя в глаза сексуально-озабоченного, сладкого, в прямом смысле слова, чудовища.
Но почему-то в этот момент Шонаари не казался мне страшным. Да, у него грубая кожа непривычного цвета и пугающий взгляд рептилии. Но можно ведь рассматривать его, как… Экстремальное приключение, особенного персонажа в моей скучной жизни.
— В смысле, не занималась? — Он отпустил мою грудь, развернул меня, уложив на постель спиной, а сам навис надо мной, как скала, и я не могла даже дернуться, прочно зафиксированная его массивным телом. — У тебя вообще были другие мужчины?
— Н-нет! — рвано ответила я.
Может, теперь он передумает иметь со мной дело? В желтых глазах не мелькало никаких эмоций, только продолговатые вертикальные зрачки вдруг сузились, превратившись в тонкие полоски, а ноздри хищно раздулись.
— Очень хорошо, — выдохнул Шон и накрыл мои губы поцелуем, от которого я снова потерялась во времени и пространстве.
Я тянулась к нему, отвечала со всей накопившейся во мне страстью, стонала, когда он делал небольшие передышки. Его длинный язык творил со моим ртом нечто невообразимое, и я сама никогда бы не подумала, что смогу хотеть кого-то столь сильно.