она тоже испугалась. А ведь могла бы ехать со мной, говорила, что ей предлагают…
– Кто предлагал, люди из Мюнхена?
У инженера задрожали губы. Он кивнул:
– Да, Баранок, лично. Негодяй он, вот кто. Пристанет – не отдерешь.
– И к ней приставал?
– Ко мне. Возможно, к ней тоже, черт его знает, мы с ней тогда уже разошлись, порвали, я был без работы. Вера строила из себя гранд-даму… Половину пособия, что нам давали, выбрасывала на косметику. Однажды я не выдержал – сидел голодный, – в полном отчаянии хлопнул дверьми, потом пожалел… Но было уже поздно: когда вернулся, она исчезла. – Голиан прижал ладонь ко лбу. – Мне ее и сейчас недостает, – прошептал он, – иногда я хочу, чтоб она вернулась. Но нет, не вернется.
– А если вдруг вернется?
Голиан допил молоко.
– Нет, – покачал он головой и, отказавшись от бутерброда с сыром, сказал, что поест с похмелья в столовой селедочки. – Мы сегодня ночью с Эдитой выпили, – объяснил он. – Когда вернулся, хотел и с тобой чокнуться, но ты уже спала.
– Нет, – вздохнула Анна, – не спала.
– Света в окне не было, – сказал Голиан и вдруг заметил, что сестра внимательно рассматривает его рубашку. – Новая, вчера купил, перед самым закрытием, представь, оказался последним покупателем, только ушел – и магазин заперли. Мотор забарахлил, пришлось менять свечи, второпях весь извозился в масле… Думаю, нет, ее уже не отстираешь, взял и выбросил… Все равно была плохонькая… Убери, пожалуйста, эти булки!
Голиан дождался, когда сестра выйдет, и беспомощно огляделся вокруг: стол, старый диван, полочка с книгами, шкафчик… Картины, олеография – Христос, сидящий на скале. Стиснув зубы, он схватил свой портфель. Уже в дверях услышал из кухни голос сестры: «Вернись сегодня пораньше!» – но сделал вид, что не слышит.
В почтовом ящике у ворот газет не было – значит Сага уже ушел.
Инженер Голиан сидел в своем кабинете и думал: «Здесь работа, а там, за окном, тополя, палатка, скамейки и зелень…»
Кто-то постучал в дверь.
– Латинский, – представился тучный мужчина в желтой рубашке с воротом нараспашку и сандалиях на босу ногу. – Надеюсь, я не заставил вас долго ждать, мы сейчас быстренько все закруглим.
Сотрудник органов госбезопасности, принесший фотографии, явно спешил закончить работу поскорее и не задавал лишних вопросов. «Может быть, он ничего не заметил, – подумал после его ухода Голиан, – но я просто не знаю, куда девать руки, все время верчусь на стуле, мнусь… Удивительно, но фотографии я разглядел яснее, чем толстое лицо Лазинского».