– И ученики восьмого «В» – оперетту!
Пораженный словом «оперетта» Петр Брониславович поспешил убраться со сцены, где старосты всех остальных классов продолжали топтаться и спрашивать у завучей, что им теперь делать с этими комедиями, балетами и трагедиями.
– Оперетта какая-то… – загнусили недовольно ученики восьмого «В», когда классный руководитель вернулся к ним.
– Лучше бы…
– Что – «лучше бы»? – строго спросил Петр Брониславович. – Отставить критику действий руководства. Не нравится оперетта – могли бы сами выбрать себе что-нибудь из шапки. А то ишь – они делегата не могли на сцену послать. Стыд, позор!
– Почему это оперетта – позор? – поинтересовалась завуч Валентина Петровна, неизвестно как оказавшаяся возле восьмого «В». Совершенно неожиданно она вынырнула из-под руки Петра Брониславовича и теперь внимательно оглядывала его учеников. – У нас все жанры хороши, кроме скучного. Правильно, ребята?
– Да… – нестройно и вяло затянули те.
– А оперетта – это очень веселый жанр. У вас есть шанс сделать самую смешную постановку, всех развеселить – и выиграть конкурс! – задорно добавила завуч и направилась к классной руководительнице девятого «А», которая призывно махала ей рукой.
И тут, не сговариваясь, все ученики восьмого «В» посмотрели на Антона Мыльченко – мечтателя и витателя в облаках, сочинителя стихов и рассказов, за которым с первого класса закрепилась слава чуть ли не местного сумасшедшего. Вот теперь-то он, вечно гонимый и не понимаемый народом, оказался нужен. Кто, как не он, постарается и придумает для своего родного класса оперетту?
– А ну-ка, Мыльченко, давай, напряги мозги.
– Ты ж понимаешь, что нам оперетта нужна.
– Вот и придумай по-быстрому сценарий. – Тут же окружили его девочки.
– И мы спектакль поставим…
Их кольцо постепенно сжималось. Несчастный Антоша заметался. Вроде бы, вот он, желанный успех и признание, но…
– Я, да я… – запинаясь, заговорил Антоша. – Стихи могу, да, прозу тоже… А оперетту я никогда, нет, никогда…
– Ну надо же когда-нибудь начинать, – резонно заметил кто-то из мальчишек.
Девочки, ободренные поддержкой, еще активнее принялись тормошить бедного поэта.
– Антоша, ты можешь! – проникновенно говорили они.
– На тебя одна надежда!
– Ты должен спасти класс! Для всех постараться…
– Ведь ты же стихи пишешь? Рассказы сочиняешь? А уж оперетту тебе – раз плюнуть, Мыльченко!