— Элиза! — это Ароника догнала меня и взяла под руку. — Я тебя ждала у крыльца, а ты уже убежала. Что-то случилось?
— Нет-нет, ничего! — я улыбнулась подруге, прогоняя печаль. — Все хорошо.
Все действительно было не так уж плохо. По крайней мере до тех пор, пока в аудиторию, где расположился наш курс, не заглянул мастер Вайс.
— Мисс Илмари, пройдемте со мной, — спокойно сказал он, но я сразу поняла, что совсем скоро меня настигнет заслуженное наказание.
Мастер Вайс ни разу не обернулся, пока вел меня к двери преподавательской комнаты. Сейчас преподавательская была пуста.
— Присядьте.
Я притулилась на краешек мягкого дивана и тут же почти провалилась в него. Такой диван отлично подходит для отдыха, но не для серьезной беседы. Даже выпрямиться не получалось, но я, как смогла, расправила плечи.
— Не бойтесь, Элиза, я вас не съем.
Мастер Вайс не садился, стоял напротив.
— Дайте мне вашу руку.
— Мою руку?
Не могу объяснить, с чем был связан мой страх. Я понимала, что опасность мне не грозит, но… Мы вдвоем в комнате, и шум дождя за окном, а мастер Вайс возвышается надо мной и зачем-то просит мою руку…
Волнуясь, я протянула ему ладонь, а мастер Вайс быстро коснулся ее тыльной стороны своей здоровой рукой. Так быстро, будто ожидал, что лишнее промедление вызовет у меня гримасу ужаса.
Я ощутила мурашки на коже, и легкий холодок пробежал по венам.
— Что?..
— Моя печать, мисс Илмари. Мне жаль, что я вынужден применить это дисциплинарное средство. На две недели вы под домашним арестом, а я слежу за каждым вашим шагом. Учебные аудитории, столовая, библиотека и спальный корпус — это теперь ваш маршрут на ближайшие дни.
Страх как рукой сняло, на его место пришла обида. Две недели! Никаких посиделок с друзьями, никаких прогулок, никаких вечеринок!
— Но!..
— Вы что-то хотите сказать в свое оправдание?
— Нет.
Я опустила голову: что тут скажешь.
— Возвращайтесь на занятия.
Голос его звучал уже не так сурово, мне даже почудилось в нем участие. Он явно не получал удовольствия от того, что ему приходилось поступать со мной так сурово.
Я вдруг подумала, что он, возможно, понимал меня как никто. Мне казалось, что у Алариса Вайса не было друзей, и, в отличие от меня, не было даже надежды их завести. Наверное, он очень одинок. А тут еще орда бестолковых первокурсников, так и мечтающих угодить в переделку. Я хотела было сказать своему куратору что-нибудь ободряющее, но вовремя прикусила язык: еще решит, что я пытаюсь смягчить наказание.