Сливки. Портреты выдающихся современников кисти А. Никонова - страница 13

– Если я иду и вижу такую ситуацию, допустим, что у старушки вещи рассыпались, я могу нагнуться и собрать. Мне ничего. А для вас это западло́, наверное. Вы бы дальше пошли.

– Нет. Я бы их еще ногами потоптал! Я же не был в комитете комсомола и вырос подонком…

Когда-то давным-давно, на излете Советской власти, знакомые мне сказали, что я непременно должен посетить квартирную выставку художника Врубеля. Я неуверенно кивнул: мне почему-то всегда казалось, что Врубель умер. Однако, кое-что сопоставив в уме, я догадался, что это, видимо, не тот, который умер, а какой-то иной Врубель. Причем не только однофамилец, но и коллега.

Квартирную выставку Врубеля на «Полежаевской» я тогда посетил, и она мне понравилась. Было весьма необычно и вполне по-диссидентски – затхлая квартирка со множеством бородатых евреев творческого вида, кухонные посиделки, картины-самоделки… Помню еще, на меня все присутствующие интеллигенты странно косились. Поначалу я не понимал, из-за чего. И только потом догадался, когда ко мне подошел какой-то арт-диссидент, видимо, подосланный своими друзьями – вольными художниками, и осторожно поинтересовался: а почему это у меня в газырях торчит автоматная гильза калибра 5,45.

Это были не газыри, конечно. Газыри бывают у грузинов. А я разве грузин? Нет, я не грузин. И не похож даже. Поэтому у меня были никакие не газыри! Я был одет в зеленую форму студенческих стройотрядов, если кто еще помнит такую. В этой форме мы ходили на военную кафедру – на «войну». Над левым карманом курточки были такие штучки нашиты, чтобы авторучки вставлять. Я туда, естественно, вставил пару гильз с «войны». Видимо, вид у меня был довольно устрашающий. А тогда, напомню, свирепствовало общество «Память» и в соответствующих кругах все время шли дискуссии – будут погромы или нет. Возможно, диссидентствующая интеллигенция приняла меня за посланца какой-нибудь военизированной патриотической организации.

С тех пор прошло много лет. Но светлая память о художнике Дмитрии Врубеле порой возникала в моей голове и… И все. В общем… возникала в связи с очередным скандалом – то якобы Академия наук подала на него в суд за то, что голую Софью Ковалевскую нарисовал. То изобразил на Берлинской стене взасос целующихся Брежнева с Хоннекером. Голую Пугачеву нарисовал… Постепенно Врубель стал известен всему миру, а я все думал: надо бы заехать. Но когда, наконец, до меня дошли слухи, что теперь в творчестве Врубеля настал период Путина, я понял, что пришла пора встретиться и прояснить наши несуществующие отношения.