Парень мелко закивал, помянув приглянувшуюся девушку из
деревни.
— Поэтому я и вынуждена просматривать судьбы, денно и нощно
искать. Обосноваться в этой пещере было хорошей идеей. Пару
заклинаний и никто сюда даже соваться не хочет. Кроме некоторых.
Ныне покойных. Лишь ты сумел прорваться. Я очень встревожена, очень
взволнована. Ты Тот или нет?!
Последние слова она сказала с безумной страстью. Приблизилась,
обжигая взглядом и дыханием. Ингви замер, как перед гигантской
коброй.
— Подумай хорошо, юноша. Я готова пойти навстречу и одарить тебя
всем, чем смогу. Но ты должен поклясться. Ты должен принять в себя
мою силу и потом, когда у тебя родится первая дочь, оберегать и
заботиться, пока ей не исполнится шестнадцать. В награду за
согласие, я верну тебе голос, обучу великому искусству и сохраню
жизнь.
Стало ясно, что в душу к Ингви просится страх. За короткий век
он мало повидал, чтобы оставаться спокойным. С другой же стороны,
не ведая о Синеглазых ведьмах, парень может и согласится на
предложение, ибо сложись обстоятельства так, что кто-нибудь
рассказал бы о них, подготовил к встрече, то ужас сковал бы
несчастного юнца, стоило глазам женщины заполниться синевой. За
многие века, слухи о них обросли самыми жуткими подробностями.
Ингви кивнул.
— Закрепим же клятву на крови, — радостно и торжествующе
провозгласила она. — Протяни левую руку. Вот та-а-ак, ладонью
вверх. Потерпи чуть-чуть...
Её ноготь на указательном пальце, словно нож стал резать ладонь.
Из тоненьких порезов выступила кровь и тут же спеклась. Спустя
короткое время, на ладони появилась сложная фигура из рун, линий и
узоров.
— Готов? — став мрачнее и грознее, спросила ведьма.
Он кивнул. Лицо бледное, но рука не дрожит.
— Тогда начнём!..
Она положила свою ладонь сверху и прикрыла веки. Юноша
поморщился от резкой боли. Уста ведьмы разомкнулись и послышались
слова. И хотя наречия Ингви не знакомо, но каждая фраза вызывает
дрожь.
Вскоре она убрала ладонь и на месте кровяного рисунка, остался
светящийся синим пламенем. Начав меркнуть он словно погрузился
внутрь, а на месте порезов снова оказалась целая кожа. Без
шрамов.
— Вот и всё, Ингви. Спасибо! — на её лице гуляет искренняя
улыбка, а голос полон обещания.
— Я проклят? — сумел сказать он.
— Да. Навсегда. И не видать тебе света белого. Будешь
прислуживать мне, раб! — ведьма коварно расхохоталась. — Ну, чего с
таким ужасом смотришь. Шучу я, дурень. Все вы похожи, ибо
воспитываетесь на повериях и небылицах. Ведьмы то, ведьмы это… В
своё время знаешь, сколько ко мне простушек ходило, чтобы приворот,
порчу или худо какое навести? Понимаешь? Не я же им в головы
паскудство это закладывала.