Стражники от рассказа начали цокать и качать головой. Одобрили
выбор, а потом правый спрашивает:
— Говор у тебя ненашенский? Как, говоришь, род твой бывший
назывался?
— Так с севера я, с Мурманова Берега, слышали о таком?
Оба мотнули головами. Ну, а мне сочинять нетрудно, так что к
воротам мы пришли незаметно.
— Васё-о-ок! — смешно искривляя рот, крикнул стражник слева. —
Слышь, Васёк!
Из башни вышел ещё один стражник.
— Пусти паренька на лежанку, дух перевести — от Александрова,
только что, получил плетей на брата.
— И живой? — удивился Васёк.
— Слава Богам.
Я не стал отнекиваться. Сил в ногах и правда нет. Выдул воды пол
кувшина и завалился на широкую, умягчённую сеном и покрытую
мешковиной, скамью.
Каптёрка разбудила манящей кислотой аромата браги и дразнящим,
жирным запахом жареного мяса. Желудок буквально забился о рёбра.
Рот наполнился слюной, и я шумно сглотнул.
Под грохнувший хохот, услышал:
— Говорил же! Вставай, дружок, поешь с нами. Да и познакомимся
заодно.
Тут служат маги, потому света в помещении хватает. Пара
лучащихся шариков висит по сторонам от могучего стола, повидавшего
многое. Рядом четыре лавки, места на которых хватит на большую
компанию. Я поспешил присоединиться, ибо голод буквально сводит с
ума.
Когда гусь порядком осел в животе, щедро перемешанный с хлебом и
запитый брагой, настало время историй. Признаться, пока ещё челюсти
перемалывали еду, уже продумывал, что буду отвечать, но стражники
попались словоохотливые и после пары вопросов в мою сторону,
взялись рассказывать сами. Я с большим удовольствием слушаю,
впитывая каждое слово.
Пусть с неохотой, но пришлось вскоре покинуть уютную каптёрку,
насквозь пахнущую дымом, потом и сеном.
Ворота устало проскрипели, словно сетуя на трудный день, и я
восторженно впился взглядом в картину закатного пейзажа. Вышгород
стоит на холме, так что округу видно далеко. На чуть рябой
поверхности воды тут и там застыли корабли. Вьются сотни дымков над
портовым районом, а лёгкие мазки облаков багрово пламенеют.
Ещё раз тепло попрощавшись со стражниками, я легким бегом
направился к убежищу Ивана.
По дороге вспомнились утренние мысли — найти Кольбейна, если он
ещё не уплыл. Даже смех разобрал — вот Бранд удивится, узнав, что я
хорошо устроился, но был зашиблен за попрание девичьей чести.