Бармалан задрал мохнатые брови и оглянулся на стряпчего.
– Малалио, в чем дело? Она мне отказывает? Что за капризы? Нет, так не пойдет. Возвращайте-ка задаток, любезный мой!
– Какой задаток? – насторожилась я.
– Господин Бармалан, дайте мне секундочку! – взмолился стряпчий, посылая мне убийственный взгляд. – Я с ней поговорю. У нее ум за разум зашел от страха. Вот и болтает не думая. Она согласится, уверяю вас!
– Нет, я не соглашусь! Уходите! Немедленно!
Мои нервы сдали. Мне хотелось кричать и визжать.
Да я лучше умру чем выйду замуж за этого людоеда! Что это за книготорговец такой? Книготорговцы – они же интеллигентные, вежливые, начитанные! Носят очки, говорят робким шепотком и витают в мире книжных грез.
А этот Бармалан… у него повадки тирана. От него пахнет пылью и кислятиной. И он хочет, чтобы я стала его женой! И наверняка не только на бумаге.
Стряпчий подскочил ко мне и помахал перед глазами указательным пальцем.
– Госпожа Зоя, не ты ли умоляла о спасении лишь сегодня утром? Вот, я нашел для тебя лазейку в законе. Уважаемый, состоятельный человек желает избавить тебя от боли и бесчестия! Каждая горожанка готова руку отдать, чтобы он взял ее в жены!
– Ах, руку отдать?! Готова поменяться с ними местами! Пусть отдают руку и забирают вашего книготорговца.
Стряпчий осекся.
Бармалан с оскорбленным видом отошел к двери и постучал, вызывая надзирателя.
– Ваша подопечная, Малалио, весьма строптива. Неблагодарна и не очень умна, – бросил он презрительно. – Можно подумать, у нее есть выбор! Что ж, готов подождать. Посмотрим, как она запоет, когда завтра ее отведут в экзекуторий и покажут «железную вдову».
Стряпчий на каблуках повернулся к нему и сложил ладони в умоляющем жесте.
– Господин Бармалан, она передумает! Она согласится. Давайте пока не поднимать разговор о задатке. Если позволите, он останется у меня…
Бармалан покачал головой и едко заметил:
– Ох, стряпчие, скользкое вы племя… Что ж, до свидания, иноземка. Еще увидимся.
Он сунул явившемуся надзирателю монету, надел шляпу, фыркнул и ушел. Следом за ним выскочил и стряпчий, горестно бросив напоследок:
– Надеюсь, у тебя хватит ума принять за ночь верное решение!
Когда дверь закрылась, я бросила в нее пустую миску. Миска грохнула и со звоном покатилась по полу.
– Не надо ломать тюремное имущество, – упрекнул надзиратель из-за двери. – Его стоимость вычтут у меня из жалованья. Нехорошо, госпожа Зоя! Надо бы тебе научиться думать не только о себе.