– Ты кто такой? – спросил он.
– Мое имя – Гуннар Волчья Лапа, я старший на том корабле, что на побережье, и над моими людьми.
– «Морской конунг»?
– Да, так нас обычно называют.
– А сюда как попал?
– Сей туальский муж, по имени Криодайм Яростный, нанял меня, чтобы я перевез его сюда. Он искал тебя, Торвард конунг. И если ты пообещаешь мне жизнь, я расскажу, зачем именно.
Его противник оглядел поляну. Схватка уже закончилась – везде лежали тела туалов, фьялли поднимали своих раненых. Тогда он расстегнул ремень и снял шлем. Гуннар, не знавший Торварда в лицо, подобострастно ловил его взгляд.
– Я – не конунг, – пояснил ему победитель. – Я – Халльмунд сын Эрнольва. Идем, я отведу тебя к конунгу.
Разгоряченные схваткой фьялли уже снимали шлемы, и теперь Гуннар без труда узнал настоящего Торварда – среди собственной дружины того резко выделяла смуглая кожа и черные волосы длиной до лопаток. Преобладающие у потомков древнего племени круитне черные волосы, темные глаза и смуглая кожа в землях Морского Пути встречались чрезвычайно редко. Поэтому не требовалось даже разглядывать под черной щетиной длинный шрам на правой щеке Торварда, чтобы угадать его среди других ярлов, не уступавших ему богатством оружия и поясов.
Еще тяжело дыша, Торвард улыбался и даже посмеивался, слушая, что ему говорит Эйнар. Он первым врубился в туальский строй, и если не пошел сам на Криодайма, то по двум причинам: во-первых, не хотел оказать посланцу Эрхины эту честь, а во-вторых, не желал терять время на одного противника, когда вокруг их было много. Оруженосец Регне уже вытер кровь с его меча и вернул хозяину, а Виндир Травник, после сражений исполнявший в дружине обязанности главного лекаря, наклонив к себе его голову, разглядывал ссадину на подбородке.
– Вот, конунг! – Халльмунд подвел к нему пленника. – Это вождь сэвейгов, «морской конунг», он сдался.
Торвард окинул Гуннара взглядом.
– Эй, Грим! – окликнул он одного из молодых дренгов, который в дальнем походе был с ним в первый раз. – Посмотри сюда! – И кивнул на умбон с ручкой от щита, которую Гуннар до сих пор держал в руке. – Помнишь, что я тебе говорил? Вот тебе наглядный пример. Когда у тебя зацепят щит и вырвут, останешься с одной ручкой, как ты в прошлый раз. Но если щит сделан на совесть, а не кое-как, то у тебя останется не одна ручка, а ручка и умбон! И с ними уже можно продержаться то время, пока будешь кричать, что сдаешься.